Импровизации на тему психоанализа. Владимир Александрович Медведев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в которой он может быть вписан в реальность и объектно в ней зафиксирован.

      Может ли стать таковой матрицей предложенный некогда Фрейдом (а точнее – постфрейдистскими интерпретаторами его книг) образ русского как Человека-Волка? Нет, ни в коей мере! Сергей Константинович Панкеев, наш с вами соотечественник, ставший знаменитым фрейдовским пациентом, будучи ярким носителем «русскости» никак не вписывается в рамки данного архетипического образа. Какой же он Волк? Он всего лишь видит волков во сне; и не только в детском сне, который он постоянно припоминает. Фактически он спит постоянно, его психика нарциссична, т.е. почти абсолютно самозамкнута, представлена как бесплотное отражение отражений (как в зеркальной комнате), где реальные предметы и события теряются, переплетаясь с мириадами фантомов.

      Фрейд как профессиональный сновидец не только легко замечает это; он осторожно и медленно пытается разбудить своего клиента, постепенно подготавливая его к встрече с реальностью. Пытается разбудить, но, к счастью для «русскости» Панкеева, не преуспевает в этой попытке. Панкеев, судя по его мемуарам, так и проспал всю свою жизнь, чередуя занимательные сны о мудреце Фрейде (который на самом деле ума не мог приложить, что ему делать с этим странным пациентом) с романтическими грезами о жене-испанке (на самом деле – испуганной еврейской женщине, покончившей жизнь самоубийством в 1938 году, предпочитая умереть, но не разрушить грезы любимого мужа вынужденной эмиграцией) и травматическими снами, где действительно кишели волчьи проекции в диапазоне от того же Фрейда до офицеров советской армии, оккупировавшей Вену.

      Он просто спал и видел сны. И он был не уникален – точно так же спала и видела сны та людская масса, которая дала ему жизнь и от которой он отдалился территориально, но не духовно. И это были все те же сны: о мудром кремлевском старце, единственно не спящем в покрытой тьмой стране, о любви к Испании, о страшном Волке-людоеде, покусившемся на нашу Родину-Мать. Поле русских снов едино. Именно оттуда, из наших снов, мы и выносим свою «русскость» в окружающий нас мир, удивляя его алогичностью, а порою и бредовостью наших деяний, желаний и мечт.

      Волчья метафора явно неадекватна такому вот типу психической организации – замкнутому на себя сновидцу-нарциссу, живущему в поле своих сновидений, даже в видимом бодрствовании прибывающему в трансовом подключении к иллюзорным, виртуальным формам опыта. Здесь скорее уместен образ Медведя, сосущего свою лапу в берлоге и сладко посапывающего во сне.

      Образ этот настолько адекватен нашей идентичности, что на уровне элементарного его представления мы уже замечаем – что-то тут не так. Наш Медведь не спит, он бродит по ледяной равнине, поджав голодное брюхо, и мучительно зевает, пытаясь снова уснуть. Это не добрый Мишка, это – медведь-шатун, разбуженный и опасный, изгнанный из разрушенной берлоги и потерявший нить и смысл своей сновидческой жизни.

      Каждый, кто способен СКАЧАТЬ