По мостовой моей души. Владимир Маяковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ против единомыслия суждений о Маяковском, насаждавшегося в советском литературоведении, Карабчиевский начал свою книгу остроумным советом: «Маяковского лучше не трогать. Потому что всё про него понятно, потому что всё про него не понятно». А завершая книгу, пишет: «Отношение к Маяковскому всегда будет двойственным, и каждый, кто хочет облегчить себе жизнь, избрав одного Маяковского, будет вынужден переступить через другого, отделить его, вернее, отделять постоянно, никогда не забывая неблагодарной этой работы, никогда не будучи уверенным в ее успехе».

      Соглашаешься и с утверждением Натальи Ивановой, в послесловии сказавшей: «Книга Карабчиевского производит необходимую очистительную работу: она едкой кислотой снимает стереотипность восприятия Маяковского, освобождает от многолетних псевдолитературных литературоведческих наслоений, от государственного культа Маяковского, установленного Лучшим Другом всех советских литературоведов. Дело уже не в глянце – дело в далеко зашедшей лживости тиражируемого по стране облика». Отвергается «партийность пера», но он «был и остается» первым поэтом тоталитарной эпохи с одним уточнением: «как поэт истинный – он шире ее рамок. И об уроках его поэзии, его судьбы нам предстоит еще думать и думать».

      Думая о Маяковском, пытаясь распознать, кто ж он, каков он, приходится снова возвращаться к актерским маскам, в которые поэт то и дело рядился. Оказывается, было среди них и такое перевоплощение: «нарочитая революционность» (о ней оповестил свое начальство наблюдавший за поэтом агент, укрывшийся псевдонимом «Зевс»). Неужто так это и есть? Разобраться и определиться нам теперь помогают недавно открывшиеся документы.

      В предсмертной записке, озаглавленной «Всем», поэт 12 апреля 1930 года (за два дня до гибели) написал то, что ныне знают все наизусть:

      Как говорят –

          «инцидент исперчен»,

      любовная лодка

          разбилась о быт.

      Я с жизнью в расчете

          и не к чему перечень

      взаимных болей,

          бед

              и обид.

      «Любовная лодка разбилась о быт» – это ли уж очень тривиальное убедило поэта взять в руки пистолет? Не увел ли он всех ироничной фразой от истинных причин самоубийства? Сомнения устремляли к поискам объяснений, которые могли бы открыть что-нибудь поважнее, более значимое в судьбе Маяковского, принудившее его расстаться с жизнью.

      Совсем недавно литературоведы получили дар, бесценный не только для них, – объемистый том «В том, что умираю, не вините никого?.. Следственное дело В.В. Маяковского» (М.: Эллис Лак, 2000). Это сборник впервые изданных документов, на многих гриф «Совершенно секретно». В числе только сейчас всем открывшихся текстов – агентурные донесения чекистов, внедренных в литераторские круги. Выясняется, что и Маяковский нет-нет да проговаривался о недозволенном, о своих тайных мнениях и сомнениях – уж не навеянных ли поездками в эмигрантское зарубежье? И хоть были СКАЧАТЬ