Развилка. Василий Иванович Сахаров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – мы земляки. Он родом с Кубани, и я оттуда. Правда, он на родине лет десять уже не бывал, и его семья проживала в Подмосковье, а я детдомовский с Катеринодара, то есть с Краснодара.

      – Ну как тут, спокойно? – не выходя в поле, Захаров кивнул в сторону Боброво, которое было занято немцами.

      – Спокойно, – подтвердил я.

      – Плохо, – сказал он.

      Месяц назад я мог задать ему резонный вопрос – что плохого в тишине. А сейчас промолчал. За спиной уже есть боевой опыт, бои за Смоленск и выход из окружения. На войне учишься быстро и я усвоил одну простую истину – если на передовой тишина, значит, противник готовит наступление и копит силы, а возможно, нас уже обходят, и скоро мы в очередной раз окажемся в котле. Уж лучше пусть немцы стреляют.

      – Сидай, Андрий, – старшина присел под дерево и положил на колени автомат ППД.

      Я разместился с ним рядом и поставив между ног карабин Мосина образца 38 года. После чего спросил старшину:

      – Иваныч, новости есть?

      Он пожал плечами:

      – Нет. Только сводку вчерашнюю повторяли.

      – И что в сводке?

      – Наши войска ведут ожесточенные бои на Смоленском, Кексгольмском, Коростенском и Белоцерковском направлениях. На остальных участках бои разведывательного характера. Корабли Балтийского флота потопили один и повредили два торпедных катера противника. Летчики сбили сколько-то самолетов и сколько-то потеряли.

      – Понятно… – протянул я.

      Сидим. Молчим. Каждый думает о своем. Но неожиданно Захаров задает новый вопрос:

      – Андрий, а ты точно своих родичей не помнишь?

      Эта тема, которую старшина за полгода поднимал несколько раз, мне неприятна. Не люблю ворошить прошлое, от этого сразу приходила тоска. Однако я ответил:

      – Не помню. Меня в детдом в тридцать втором году привезли, в декабре, как раз перед Новым Годом. Я уже доходил, от голода разум помутился. Десять лет мне тогда исполнилось. Помню только, что в станице жил. Хата была. Двор большой. Потом стрельба какая-то. Дальше детдом и завод, пока в армию не призвали.

      – А лица родителей?

      – Нет. Все, словно в тумане.

      – А станица, говоришь, Уманская?

      – Так в документах записано. Ты же сам их видел, Иваныч. Раньше называлась Уманская. Потом переименовали в Ленинградскую.

      – И что, в станицу после детдома не ездил?

      – Как? Денег не было, и кто бы меня отпустил. Только школу окончил, с детдома в жизнь выпустили и на завод. У станка поработал и призыв.

      – А про родных узнать пытался?

      – Мать умерла. Это точно. Про отца сведений нет, пропал. А больше никого.

      – Ну да… – он поднялся и сказал: – Ладно, ты бди, а я другие посты обойду.

      – Есть! – я тоже встал и когда старшина ушел, снова спрятался в своем логове.

      Позади траншеи нашей 2-й роты 3-го батальона 518-го стрелкового полка 129-й стрелковой дивизии. Остальные бойцы СКАЧАТЬ