Жизнь житомирского еврея. Александр Койфман

Чтение книги онлайн.

      Это был не вопрос, и ей ничего не сказали в ответ, только Лидия Федоровна перекрестилась. Почти через два года родилась Ксюша, и казалось, что уже ничто не нарушит этот союз, но…

      Но было большое «но». Кто-то из знакомых девушек сочувственно доложил Галине, что пока она лежала в роддоме с Ксюшей, Михаил встречался с другой женщиной. На прямой вопрос Галины я вынужден был подтвердить это. Галина знала, что у меня много знакомых, с которыми я постоянно встречаюсь и веду какие-то дела, часто отвечаю односложно и уклончиво на вопрос, где был почти весь день. Но она чувствовала, что это мужские дела и женщинами здесь не пахнет. И она терпела, старалась не задавать ненужных вопросов. Тем более что я приносил домой явно не аспирантскую зарплату. Но это было уже слишком. Она сняла колечко, подала мне и коротко сказала:

      – Уходи.

      Я развернулся и ушел.

      Достаточно успешно прошла моя защита, а потом мы развелись в том же загсе. Петр Афанасьевич злился непонятно на кого, винил себя, хотя и не знал, за что. С ним мы не рассорились, продолжали поддерживать нормальные отношения. В каком-то смысле Петр Афанасьевич даже понимал меня сердцем. И сам был не без греха, и знал, что Галинин характер не сахар, и моя самостоятельность ему нравилась. После развода мы с ним поговорили и решили, что лучше попытаться на время или навсегда разъехаться в разные города. К тому времени мне удалось правдами и неправдами получить постоянную прописку в области (у Волобуевых я не был прописан, как-то не подумали, к счастью), а затем купить у алкоголика комнату в Ленинграде. Как это мне удалось, не хочется рассказывать.

      Петр Афанасьевич встретился с Виктором Борисовичем из московского экономического института, который был его старым знакомым по конференциям, семинарам и защитам. На его вопрос Виктор Борисович ответил, что принять на работу кандидата наук младшим научным сотрудником он, вероятно, мог бы, хотя вакантной ставки нет и добиться ее трудно. Но остается вопрос о прописке. Если будет московская или хотя бы областная прописка, он постарается добиться новой ставки. На этом разговор кончился.

      Опять были поиски подходящего алкоголика, обмен на комнату в Мытищах. Алкоголик, естественно, никуда не поехал, получил за комнату в Ленинграде большие деньги и перебрался жить к очередной приятельнице.

      Виктор Борисович с удивлением увидел, что его просьба о дополнительной ставке вызвала понимание у дирекции. Замдиректора только спросил, для Рогозина это или нет. Оказывается, звонил и рекомендовал молодого кандидата наук сам Лев Пафнутьевич Коробов.