Тихая застава. Валерий Поволяев

Чтение книги онлайн.

      – Это памирцы, их почерк. Позавидовали городскому богатству, – убежденно проговорил Панков. – Памирцы оказались на редкость завистливыми людьми. Девиз у них был один – грабануть и умчаться к себе, спрятаться в норе. В иных дувалах на Памире стоит по пятнадцать ворованных машин. Да каких! «Скорая помощь», поливалки, машины для вывоза дерьма, бензовозы с мазутом, которые никогда уже не отмоешь, – они ничем не брезговали, все тянули. Вы, Кирьянов, в Душанбе бывали?

      – Мимо проследовал. Без заезда, товарищ капитан.

      – Странно, а мне показалось, что бывали, – больно уж убедительно говорите.

      – Это я за Юлию переживаю.

      – Русские сейчас действительно только в центре Душанбе живут, с окраин съехали – на окраинах по-прежнему убивают. А в центре наш танковый полк стоит, там же – штаб двести первой дивизии, русские к ним и жмутся. Больше надеяться им не на кого, защиты у них нет.

      – Ох, и времена наступили, товарищ капитан!

      – Поганые!

      Дальше они шли молча. Так молча и свернули в дувал бабая Закира.

      Чернобородый, светлоглазый памирец еще находился в кишлаке – бабай Закир видел его сегодня утром.

      – Где он может быть сейчас? – спросил Панков.

      – Кто знает, – задумчиво протянул бабай Закир, – сидит где-нибудь в дувале, насвой жует, думает.

      Насвой Панков однажды пробовал – отвратительная штука: табак пополам с пеплом, но те, кто привыкнет к нему, потом, говорят, до самой гробовой доски отвыкнуть не могут.

      – Одно знаю, капитан – пока ты в кишлаке, он из дувала не покажется. Один раз показался – и хватит!

      Все дувалы здесь похожи друг на друга, будто лепил их один человек – толстобокие, растрескавшиеся, глина кое-где окаменела, просела, каждый дувал – это маленькая крепость, и что в крепости той происходит – не рассмотреть.

      Увидел капитан Юлию – и сердце сжалось от тоски и любви к дому, России, к тому, что осталось там, где-то далеко-далеко за горизонтом, но в душе, в памяти, в теле сидит так прочно, что никакой саперной лопаткой не выскрести, и ножом, будто болевой нарост на дереве, не срезать. Но надо сдерживать себя, не раскисать – размякший человек не способен сопротивляться, а здесь, на памирской границе, люди, не способные сопротивляться, погибают. Сердце застучало громко, болью отозвалось в затылке, но капитан быстро одолел себя, спросил бабая Закира ровным, спокойным, почти бесцветным голосом: – А как, бабай, зовут этого памирца?

      – Файзулло.

      – Файзулло? И никаких фамилий? Больше ничего?

      – Больше ничего. Файзулло. Коротко и ясно. Это у вас, у русских, – фамилии, имена, отчества, запутаешься, а у нас главное – не фамилия, а человек. Одного имени достаточно, чтобы жить с именем Аллаха на устах.

      – Файзулло, Федька, если по-нашенскому, по-русски, значит. Или Федот.

      – Федька, – невольно усмехнувшись, подтвердил бабай Закир.

      – Можно СКАЧАТЬ