Весенних фресок многоцветье (сборник). Ирина Щербина

Чтение книги онлайн.

      – Разрешите доложить. Только что вернулся с территории объекта, чтобы сделать необходимые записи в служебных журналах.

      – Врёшь, шельмец! Ты, поди, уже целый час тут околачиваешься, баклуши бьёшь. А на твоём закреплённом секторе, между прочим, полный бардак. Огнетушители без паспортов, в пожарных шкафах швабры с вёдрами пылятся, светоуказатели не горят. Люди курят где попало! Быстро на объект устранять указанные замечания!

      Командир устрашающе заворочал глазами и, не дожидаясь ответа, скрылся за порогом своего кабинета.

      – Уф! – тяжело выдохнул Николаев.

      Оставшись один, он устало рухнул в глубокое кожаное кресло и наконец-то перевёл дух. Одышка замучила, да ещё проклятый радикулит одолел. Который день не давал покоя, так и грыз поясницу. Вытирая вспотевший лоб, начальник смотрел в открытое окно, за которым простирался вид заводского двора. Пейзаж этот на первый взгляд был неказистый, но для Николаева дорогой и очень любимый. Родной, можно сказать, ландшафт. Почти тридцать лет на этом месте в должности руководителя пожарной части – это не шутки! Конечно, многие уже давно мечтали проводить стареющего начальника на пенсию, но тот не сдавался, изловчался-таки продлить срок службы. Теперь наступили другие времена, и Николаев понимал, чувствовал: всё, конец – пора уходить.

      «Но как уходить-то? – размышлял будущий пенсионер, по-прежнему глядя в окно своего кабинета. – Ведь меня здесь каждая собака знает. Я нынешнего директора ещё молодым специалистом помню! Вот заводская труба, до боли знакомая. Производственный корпус, опять же, при мне строился. Дальше гараж, переплётная мастерская. Работала там одна… Пышненькая… Такая загаристая была… Теперь уже бабушка. А что это Степаныч из столярки тащит, оглядывается? Ну так и есть, доска. Надо же, какая хорошая, дубовая. Видно, Степаныч на дачу её присмотрел. Эх, и мне бы такая доска не помешала».

      В мечтах Николаев был уже на даче. Там огурцы не политы, трава не скошена.

      «И вот вместо того, чтобы делом заниматься, сиди в душном кабинете, жди окончания рабочего дня. Фу-ты ну-ты, глупость какая!»

      Пора действительно стояла чудесная: тёплая, ласковая. В конце июня даже самый закоренелый горожанин – и тот тянется к природе.

      «Опять же, про дачу, – горячился Николаев. – С осени стеклянный переход между старыми корпусами разбирать будут. Все отходы – на свалку. А из этих стёкол такой парник чудесный сделать можно, загляденье! Так нет ведь, фиг тебе, а не парник, уходи на заслуженный отдых! Ещё забор на своём участке хотелось поменять, снять сетку-рабицу и поставить как у соседа: металлический, с раздвижными воротами. Да разве на пенсию такой забор справишь? Раньше обо всём этом думать надо было. Эх, дурак я, дурак! Столько лет не тем, чем нужно, занимался. Всё служба, дежурства, строгость да дисциплина. А надо было с умных людей пример брать, побольше о себе печься: всё в дом, всё в семью. Теперь на старости лет упущенного не наверстаешь. Скоро вышвырнут, как соль из солонки, вот вам и спасибо – до свидания!»