Андеграунд, или Герой нашего времени. Владимир Маканин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сидел за столом, было не так заметно) – карлик со скорбными глазами и фамилией Виссарионов. Он тут же отфутболил меня, поскольку я пришел «по личному». Никаких личных вопросов. Для личных – пятница. Но говорил карлик приятно, самолюбия не задевал – и я тотчас расположился к нему. Я охотно кивнул на собственный промах: мол, как это я не угадал (забыл!) приемный Вероникин день?.. Виссарионов уже шел обедать, я потащился за ним (мог же и я захотеть поесть!). В обычной столовке съели мы с ним по отвратному борщу, по котлете. Ему хотелось пива, но я его смущал. Переборов условность, Виссарионов пивко все же взял, чем еще больше мне понравился. Я взял тоже (хотя уже опасливо прикидывал, сколько там у меня шелестит в кармане). Я сел рядом и спросил – под пиво, – как бы узнать новый, нынешний адресок Вероники Васильевны? мол, ждать пятницу сил нет! – на что печальноглазый карлик опять ответил отказом, но опять же дружелюбно. Мол, такова служба. Если посетитель (или проситель) пойдет валом к Веронике Васильевне домой, что ж за жизнь у нее будет – разве не так?

      И я опять кивнул – так.

      – Мы были с ней дружны. Да вот следы потерялись! – осторожно настаивал я. Но тут карлик разглядел мои ботинки. Пауза. Он, правда, попросил назваться, но моя фамилия ему ни о чем не говорила. Карлик вежливо промямлил – мол, Вероника Васильевна вас, кажется, упоминала.

      – В связи с чем?

      – В связи с чем – не помню.

      И не дал адреса. Приободрил – да не смущайтесь! И приходите на прием... Я согласился: разумно! Не мог же я ему прямо сказать, что не она мне нужна – я ей.

      После пива я уже не хотел подниматься к тем огромным и в прохладе застывшим (спящие слоны) кожаным креслам. Иссяк. Пусть-ка сама меня отыщет. Раз уж у нее своя жизнь, свои заботы, свои адреса и свои карлики. Не дергайся, пусть поищет, сказал я себе. Она знает, где ты. Отдыхай. Лежи на дне и гляди, как над тобой (вверху) в голубой воде плывут кучки. Кучки покрупнее – кучки помельче. Вода прозрачна, солнышко светит, дерьмо плывет.

      Казалось, я так легко ее (ее лицо) забываю.

      Жатва.

      Все ближе к гнезду сенокос.

      Та-та-та... —

      повторял я по памяти слова Вероники. (Плохо помню, меняю слова, но дорого само присутствие ее интонации – ее опосредованное участие в моем сегодняшнем чувстве.) Как раз в те дни мне впервые предложили посторожить квартиру богатые люди. Нет, не Соболевы. Жильцы с юго-западной стороны дома – как писателю предложили, прослышали. (Как говорится, слава его ширилась и росла.) И конечно, кое-кто из общажников и лимита крыла «К» хотели, чтобы на радостях я поставил им выпивку. (Обмывон.) Весело получилось. Я забавно рассказывал, как поехал к Веронике и как вместо нее пообщался за пивом с карликом, нет-нет и косившимся на мой левый ботинок.

      Я ее помнил, но не более того; и никакая боль уже не болела.

      Жатва.

      Все ближе к гнезду человек.

      И кружат, и кружат... <над срезом?> пшеницы —

      две птицы.

СКАЧАТЬ