Ритуальное цареубийство – правда или вымысел?. Владимир Большаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спецслужба начала свою работу с нуля. Сотрудников царской охранки и полиции туда не брали. В ЧК пришли опытные революционеры, вчерашние налетчики и террористы, но в том, что касается правоохранительных органов и разведки, все они, включая самого Дзержинского, были невеждами и в лучшем случае – дилетантами. Профессиональные навыки им заменяли правовой нигилизм и пресловутое «классовое чутье». Ожидать справедливости в общечеловеческом понимании этого термина от «рыцарей революции» из ЧК было наивно. Дзержинский считал: «Работники ЧК— это солдаты революции. Право расстрела для ЧК чрезвычайно важно (выделено мной. – 8.6.)». Ленин и другие лидеры революции согласились и с этим. И многие потом за это поплатились собственной головой. С февраля 1918-го – заметьте, задолго до официального объявления «красного террора» – на основании декрета СНК «Социалистическое отечество в опасности» чекисты получили чрезвычайные полномочия и право применять высшую меру без суда и следствия (вплоть до расстрела на месте). Только 5 сентября 1918 года это «право» ЧК было подтверждено постановлением СНК «О красном терроре». Руководство партии большевиков и СНК, государство, принимавшее человеконенавистнические законы, дали своей карательной системе (куда, кстати, входили и прокуратура, и суды) право на полный правовой беспредел.

      Член Петроградского военно-революционного комитета, руководитель Бюро комиссаров ВРК, в июле— ноябре 1918 года возглавлявший ЧК и Военный трибунал, первый официальный историограф советских спецслужб Мартын Лацис утверждал: «ЧК – это не следственная коллегия и не суд… Это боевой орган партии будущего, партии коммунистической. Она уничтожает без суда или изолирует от общества, заключая в концлагерь. Что слово – то закон. Нет такой области, куда не должна вмешиваться ЧК». Совнарком облекал эту карательную риторику в декреты и постановления. Органы госбезопасности получали все большие полномочия. И власть ЧК становилась всеобъемлющей.

      Активные аресты по политическим мотивам, проведенные ВЧК накануне и после Учредительного Собрания, стали предметом острых разногласий между Наркоматом юстиции, во главе которого стоял левый эсер И.З. Штейнберг, и ВЧК, которую возглавлял Ф.Э. Дзержинский.

      Позицию СНК по вопросу о взаимоотношениях ВЧК с другими государственными органами определял В.И. Ленин. Он категорически не признавал ни за Наркоматом юстиции, ни за Наркоматом внутренних дел права вмешиваться в дела «Комиссии Дзержинского», которой предписывалось лишь извещать эти наркоматы «об арестах, имеющих выдающееся политическое значение» (см.: В.И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917–1922). М., 1987. С. 23–27, 29–31). Что ни слово у Ленина о красном терроре, то песня! Дракула – сосунок по сравнению с этим ненасытным красным вампиром.

      Левые эсеры настаивали на введении в состав ВЧК представителей от их партии, которая в тот период состояла в правительственном блоке с большевиками.

      Ленин выступает с речью в Петрограде, на Дворцовой СКАЧАТЬ