и согласился читать с Дилькой сказки – при условии, что читает она, но абзацы со сложными именами – я. Сестра, сияя, притащила том балкарских сказок и с ходу в них забурилась. Надеялась, что там-то трудных имен немерено. И обломилась. Балкарцы-то нам родственники, по ходу. Татарские и башкирские сказки Дилька давно изучила, к тому же садик у нее, как и у меня, был татарским. То есть мы на татарском говорить толком не говорим, если не считать «Альфия Тимерзяновна, miña öygä qaytırǧa yarıymı?»[5] – и быструю речь не понимаем – чем, кстати, время от времени папа пользуется (мама из Сибири, поэтому татарский еще хуже нашего знает, хотя усиленно пробует пользоваться). Но запас слов у нас неплохой, всякие Алакёзы, Кичибатыры и дивы с джиннами из балкарских сказок ухо не режут. Да еще половина сказок крутится вокруг лошадок. А от лошадок Дилька просто прется – и рисует их, и играет в них, и мультики про них смотрит – и скоро все-таки допечет родителей, чтобы они ее в секцию при ипподроме пристроили. Так что я всего-то несколько абзацев про Быжмапапаха прочитал – когда Дилька утомилась и осерчала. Там и впрямь недетская жуть пошла. Быжмапапах, короче, всех победил, но враги успели сунуть ему под подушку зуб дракона. Богатырь спать лег, клык ему через ухо в голову юрк – и насмерть. В этом месте лицо у Дильки стало странным. Я торопливо дочитал, как вся родня Быжмапапаха зарыдала-запела и от этих чудовищных, видимо, звуков клык из ушка выпал. И стал богатырь как новенький. Тут Дилька вредно захохотала и сообщила, что давно знает такую сказку – и про русского богатыря, и про татарского, только там в ухо, чтобы спасти, мама плакала или медведь кричал. Я закричал как медведь и погнал лентяйку чистить зубы и спать. А сам побежал к ревущему телефону.
Звонила, конечно, мама.
– Привет, сиротинки! Как дела?
– Нормально, – солидно сказал я.
– Хорошо. Ели?
– Конечно.
– Дилька спит?
– Нет.
– Наиль, одиннадцатый час, вообще-то.
– Мне мешают, вообще-то, – сказал я, слегка зверея.
– Кто? – всполошилась мама и что-то быстро сказала в сторону.
– Ты. Мы уже ложимся, вообще-то, а ты вот…
– Уф. Нельзя же так пугать.
– Можно, – сообщил я угрюмо и показал Дильке, в каком темпе она должна уже бежать в ванную и вооружаться зубной щеткой.
Мама захихикала и сказала:
– Суров ты, юноша. Гуля-апа вон вся под впечатлением от тебя. Что, в самом деле не пустил бы ее?
– Не велено же.
– А нас пустишь?
Я вздохнул и сказал:
– Вас пущу.
Мама вздохнула и сказала:
– Тогда дверь открой.
Я два раза хлопнул глазами и заорал:
– Дильк, они приехали!
Они правда приехали. Стояли уже за дверью – и ждали особого приглашения.
