Искушение архангела Гройса. Вадим Месяц

Чтение книги онлайн.

      Ибо Ахав был хан морей, и бог палубы,

      Я выбираю регион для жизни по кладбищу. Прихожу, смотрю на таблички. Там, где живут до девяноста восьми – ста лет, – остаюсь.

      1. Чайник

      – Шнурапет! – с нарастающим раздражением процедил Костя сквозь зубы. – Шнурапет! Подумать только… «Шнура», а потом «пет»! – Носитель непонятной фамилии казался ему пижоном. – Шмаровоз какой-то. Кто он? Поляк? Хохол? А? – Костя обвел взглядом присутствующих. – А может, литовец? Подумать только… Шну-ра-пет! Купил у меня тридцать кубометров леса. Может, он вообще немец? Издеваются над народом, как хотят.

      – Это да, – поддакнул Авдеев. – Чего только не бывает. Еще вчера поляки приезжали к нам за картошкой, а теперь летают в Катынь, наводят свои порядки. Я читал. Не доказано ничего. Могли НКВД переодеть в форму гестапо, а могли и наоборот…

      – Ты не знаешь его? – спросил Костя примирительно.

      – Кого?

      – Шнурапета. Андрея Шнурапета из Кобыльника.

      – Нет.

      – Я сам ему позвоню.

      – Сам? – встрепенулся Авдеев.

      Костя смерил Авдеева недоверчивым взглядом. Он не любил, когда в серьезности его намерений сомневались.

      – Сам. Лакеев у нас нет. Напиши мне депутатский запрос! И отвечу тебе лично.

      – А секретарь? Он зачем?

      – А секретаря нет. Не положено. Я сам отвечаю на запросы, работаю.

      – И Василия Васильевича знаете?

      – Угу.

      – И Ивана Вацлавовича?

      – Я, знаете ли, мясом не торгую!

      Уже третий год Константин Константинович Воропаев числился главным лесничим национального парка. По здешним меркам – большим человеком. В связи с повышением изменился в лучшую сторону. Выглядел сердитым, если не суровым. То есть ответственным. У близких людей считался застенчивым, а самим собою бывал только на охоте, в одиночестве. Общественную деятельность воспринимал как докучливую, но необходимую повинность. Раз в неделю исполнял депутатские обязанности, но мы ни разу к нему не наведывались. О карьере всегда отзывался шутливо. Он любил лес. Знал его с детства и не представлял иной жизни, кроме как вместе с родным Нарочанским краем. Отношение к лесу было глубоко личным, а в эту область он никого не допускал.

      Мы сидели на хуторе, бывшей партийной даче на берегу озера Мястро, в годы борьбы с привилегиями наскоро переименованной в Новомядельское лесничество. В последнее время дом сдавали туристам за сто долларов в сутки: по большей части россиянам и немногочисленной местной знати. Хороший деревянный сруб, баня во дворе, столетние грабы, огороженная территория. Когда-то Костя жил здесь с женой Рогнедой и сыном Александром, потом получил дом в Мяделе и переехал. Сейчас заскочил к Панасевичам по каким-то мелким вопросам, предложили пообедать – не отказался.

      Антоновна разливала уху, делилась впечатлениями от новой службы. После переоборудования хутора в гостевой дом она стала распорядительницей. Панасевичи жили по соседству, через забор; всегда состояли при этом хозяйстве, традиционно ходили париться в партийную баню.

      – Не можа быць такога на белым свеце, – причитала она. – Не, не можа. Лярва масковская. Кажа: я зняла хату – значыць, нихто не имеець права тут хадзиць. Што ж гэта такое? Чаго гэта? Я всягда имею права тут хадзиць. Тры часа тапила ёй баню, тры часа! А яна схадзила папарыцца на пяць минут. И усё – выходзиць, благадарыць. «Спасиба» сказала, и усё! Бач ты – спасиба! Я ёй тры часа тапила, а яна – спасиба. От лярва!

      Авдеев на лету уловил ход ее мыслей, решил обобщить.

      – Раней у Беларуси жыли вяликия арлы, – он развел руками, изображая размах орлиных крыльев. – Вяликия птахи! Хищники, санитары. А вось чаму? А таму, што были тут вяликия лясы.

      Он посмотрел куда-то в потолок.

      – Арлы сядзели на вяликих лясах. И усе их баялися. А потым мы тыя лясы пасекли. Усё звяли на щэпки. Ты скажы, Канстанцинавич, скажы им. Мы усе лясы пасекли, а рыбу зъели.

      Константин Константинович в разговор подобной направленности включаться не хотел. Кивал головой на всякий случай и ел суп. Я обедал вместе с ними, ожидая пробуждения господина Чернявского. Вместе с ним сегодня собирались ехать в город. Он переутомился, уснул среди бела дня. Стрелки часов подсказывали, что пора бы проснуться, и я попросил Антоновну толкнуть Чернявского раз-другой.

СКАЧАТЬ