Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции. Валентина Петровна Олейникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ а при Александре III стоимость загранпаспорта вновь поднялась, но немного – до «пятнадцати рублей в каждое полугодие»[144]. Был определен «срок дозволеннаго пребывания всех вообще русских подданных за границею, с узаконенным паспортом … пятилетний… Ходатайства русских подданных о дозволении им пребывания за границею долее установленных в законе сроков (ст. 189–191, 207, по Прод. 208–210) разрешались Министром Внутренних Дел. 1904 Апр. 19 (собр. узак., 801, I, ст. 48.)[145].

      Отсутствие соответствующего документа могло привести к лишению российского гражданства, а имущество уехавшего переходило в опекунское управление. Государственный налог, взимавшийся с официально выезжавших, превышал 25 рублей и, естественно, что при таких порядках выезжать обычным путем за границу и жить там могли лишь состоятельные люди. Поэтому мы рискнем оспаривать бытующее в современной историографии мнение о данной эпохе как стадии чрезмерной демократизации России, когда «впервые в истории за рубеж огромная масса русских отправляется не в виде армии, но в штатском»[146].

      Нельзя не отметить, что по мере расширения социального статуса выезжавших (к дворянам присоединялись купцы, интеллигенция, разночинцы), общественная и интеллектуальная жизнь русских за рубежом в конце XIX века в отличие от середины XIX столетия попадала под влияние крупных представителей мыслящей интеллигенции – писателей, журналистов, врачей (живших не за счет личных капиталов, а за счет литературного труда, уроков в семьях и др.) – а не продолжавшего шиковать и рефлексировать дворянства.

      Многие политэмигранты – подобно А. И. Герцену и Н. П. Огареву – перед выездом распродавали свою недвижимость в России и переводили состояния в Европу. Часть уезжавших часто возвращались обратно, так и не создав за рубежом налаженного быта, особенно после Манифеста 17 октября 1905 г., ставшего своеобразной конституцией буржуазной России, провозгласившей амнистию политическим заключенным, способствовавшей возвращению на родину многих эмигрантов[147]. Вернулись почти все представители народнических демократических партий.

      Несмотря на активное общение между двумя народами – после начала процесса Рисорджименто и провозглашения в марте 1861 г. Итальянского королевства во главе с Виктором Эммануилом II – официально Российская империя некоторое время отказывалась признавать единую Италию. «Турин использовал все средства – прессу, дипломатию, организацию давления на Париж и Лондон – для того, чтобы добиться немедленного дипломатического признания Россией»[148]. Установление дипломатических отношений произошло только в июне 1862 г.

      В роли посла новой Италии в Россию прибыл Константино Нигра, проработавший в России 6 лет над развитием «наилучших из возможных отношений». В июне 1881 г., за год до отъезда, подводя итог своей дипломатической деятельности, он написал знаменитую фразу, часто определявшую линию взаимоотношений двух стран: «Россия и Италия не в состоянии доставить друг другу «ни особых радостей, ни особых СКАЧАТЬ