Библейская археология. проториерей Ростислав Снигирев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Струве В. История Древнего Востока. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1941). Это обстоятельство, а также то, что многие советские востоковеды были прямыми либо косвенными учениками В. Струве, обусловило историческую честность отечественных востоковедческих монографий и потому сделало их ценными пособиями для библейской археологии (см.: Авдиев В. История Древнего Востока. 3-е изд., перераб. М., 1970; см. также, напр.: Археология зарубежной Азии / Отв. ред. Н. Мерперт. М., 1986).

      В послереволюционное время продолжали развиваться отечественные научные школы: школа египтологии (см.: Лурье И. К истории древнеегипетского законодательства времени Нового Царства (Опыт реконструкции) // ВДИ. 1946, № 3. С. 27–45), школа изучения Древнего Междуречья (особенно усилившаяся после возобновления с 1933 г. преподавания ассириологии в Ленинградском государственном университете (ЛГУ) А. Рифтиным, учеником В. Шилейко) и школа изучения Передней Азии (см.: Авдиев В. Советская наука о Древнем Востоке за сорок лет. М., 1958). Большое влияние на возрождение интереса к изучению Передней Азии оказал созданный Н. Марром Институт яфетидологических исследований («Яфетический институт»). Центром древневосточных исследований оставался Эрмитаж, в Москве работали с материалами прекрасной коллекции В. Голенищева (см.: Козьмина-Бороздина Т. Развитие египтологии в России // НВ. 1923, № 3. С. 342–361). Новые научные издания охотно публиковали работы по истории Древнего Востока, в том числе имевшие прямое отношение к ветхозаветной тематике, историко-религиозным проблемам (см.: Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. 2-е изд. Л., 1925; Бузескул В. Открытия XIX и начала XX в. в области истории древнего мира: В 2 ч. Пб., 1923–1924).

      К отрицательным чертам межвоенного периода в истории отечественного востоковедения, безусловно, следует отнести попытки поставить его на службу правившей идеократии. Попытки эти часто были успешными – достаточно вспомнить Н. Никольского, сына вышеупомянутого М. Никольского (см.: Сорокалетие научной и общественно-педагогической деятельности акад. Н. М. Никольского // ВДИ. 1940, № 3–4. С. 258–259). Мало чем, кроме родства, известный, Н. Никольский был удостоен звания академика за вполне понятные «заслуги» (см.: Лурье И. К юбилею акад. Николая Михайловича Никольского // ВДИ. 1940, № 3–4. С. 259–262). Уже первые работы Н. Никольского советского периода (см.: Никольский Н. Древний Израиль: Популярные очерки по истории евреев в научном освещении. М., [1922]; Никольский Н. Иудейские монархомахи VII в. (Борьба с царской властью в Древней Иудее) // НВ. 1924, № 5. С. 283–294) свидетельствуют о принятии автором идеологических установок новой власти. Поздние работы, для написания которых академик пользовался источниками из вторых рук, прямо соответствовали целям атеистической пропаганды и целям «новой» науки.

      Вот что писал Никольский в одной из своих работ: «Марксистская историческая наука должна взять и разрушить… идеологический реакционный бастион, должна разоблачить всю фальшь, научную несостоятельность и контрреволюционную сущность традиционных и подправленных под “науку” установок в СКАЧАТЬ