Самозванец. Ирина Кэсседи

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Все это было следствием той легкой душевной подавленности, из которой она не могла выйти – да не очень-то и старалась – уже столько времени. Хотя депрессией, пожалуй, это было не назвать. Ее состояние не мешало ей жить более менее обычной жизнью человека, не ждущего от жизни многого. Просто жила она как бы в четверть силы. Есть такие приборы, диммеры, которые регулируют яркость освещения в помещении. Так вот она жила как бы при самой малой яркости. Так она объясняла это себе, и даже не делала над собой усилия повернуть диммер дальше по часовой стрелке.

      Это состояние непреходящего смятения, начавшегося значительное ранее, с момента автомобильной аварии, в момент унесшей жизни ее родителей, и которое обострилось после банальной полосы неудач, апофеозом которых явился разрыв с любимым человеком, о котором до сих пор было невыносимо вспоминать. Она была слишком серьезным человеком и давно уже не ребенком, чтобы потеряться из-за этой житейской, в сущности, истории. Однако, ведь поди ж ты, одна капля дегтя за другой незаметно превратили ее жизнь в благополучное, но черно-белое существование.

      Она мечтала когда-нибудь уехать на далекий остров в Греции. Когда-то давно, в детстве, ей подарили переводную книжку с картинками. В книжке рассказывалось о проделках маленького греческого мальчика, не то Никоса, не то Костаса; все события разворачивались на островах под смешным названием Киклады. Собственно текст тут был вторичен, картинки же поразили воображение городской девочки, никогда до этого не видевшей южного моря.

      Незамысловатый детский сюжет давным-давно стерся из памяти. Однако не стерлось яркое-яркое синее море, белые коробочки домов с синими – под цвет морю – ставнями, каменистый пейзаж, кое-где украшенный яркими кляксами бугенвиллий15 синее-синее небо, в которое, казалось, вливалось Эгейское море. Синева и покой – вот с чем ассоциировались у нее острова. В самих названиях их: Парос, Наксос, Сирос, Андипарос – скрывалось обещание нездешней, далекой умиротворенности и мудрости. Если где-то они и есть, то, должно быть, там, где кончается земля и начинается море. Насколько видит глаз – одно только море, Гомеровское, античное и вечно юное.

      «Бессонница, Гомер, тугие паруса.

      Я список кораблей прочел до половины.

      Тот дивный выводок, тот поезд журавлиный,

      Что нал Элладою когда-то поднялся»…

      Она была почти уверена, что несчастный Мандельштам в душе грезил о тех же островах. Почти – потому что она никогда и ни в чем не была уверена до конца, нерешительность была ее врожденным пороком, и она сама знала это про себя. Например, самой ей, в отличие от Мандельштама, никто не мешал сесть на самолет и уже через каких-то три-четыре часа увидеть каменистые острова, похожие на розовые жемчужины в обрамлении ослепительного аквамарина. Она много путешествовала, в том числе объездив и почти все любимое ею Средиземноморье, но Грецию старательно избегала. Причина была до смешного банальна: она боялась разрушить ту придуманную ей для себя СКАЧАТЬ