Будни ветеринарного врача. Ольга Юрьевна Овчинникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вставать? – хочет уточнения мужчина.

      Нет, блять, всю ночь только об этом и мечтала – выползти из-под тёплого одеялка и ползти вниз ради этой самой записи в журнал…

      – На завтра к ортопеду почти никого нет, – уверяю его, включив всё своё обаяние. -Вас примут даже в порядке очереди. Или как на счёт того, чтобы позвонить после девяти и тогда уже записаться?

      Потому что после девяти приходит дневная смена и, собственно, сам ортопед. Мужчина соглашается, но напоследок говорит:

      – Я вам, если что, через полчаса перезвоню, – и быстро вешает трубку.

      …Остаток ночи я не сплю, в ожидании его звонка, но он так и не перезванивает.

      В восемь утра ночной котёнок снова у нас. Женщина, на этот раз одетая в повседневную одежду, разворачивает всё то же большое полотенце. Подозрительно заглядываю туда: котёнок живой.

      Это чудо. Этого не может быть, просто не может быть! Да, у него открылся кровавый водянистый понос, и это ещё одно доказательство в пользу диагноза «панлейка», но он жив. Температура по-прежнему низкая.

      – Начал пить, – сообщает женщина хорошую новость тихим, осторожным голосом.

      Подключаю котёнка к тёплой капельнице. На это раз он переносит её нормально, без судорог, лёжа на животе.

      Пока собирается дневная смена, мы успеваем принять ещё нескольких утренних пациентов. Сначала приходят повторники: два кота, Беня и Боня, тоже с панлейкой. Сначала заболел один, а через три дня – второй. Переносят легко, потому как уличные, и какой-никакой иммунитет наработан. Боня поблёвывает. Беня уже ест, рвоты нет.

      Оба они очень смешные. У Бони на морде человеческое выражение лица, на котором совершенно отчётливо читается его недовольство фиксацией и вливанием жидкостей. Периодически он по-кошачьи матерится, но терпит. Как бы говорит: «Да вы достали уже, пустите! Пусти уже, говорю!» и дёргает лапой, но всё это с таким интеллигентным терпением, какое бывает только у уличных, стрессоустойчивых котов.

      После них приходит молодой кобель овчарки с порезанной лапой, замотанной двумя вафельными, когда-то белыми полотенцами: несмотря на перевязку, на полу остаются сочные кровавые следы.

      Сонная, с лохматой головой, наклоняюсь к кобелю и дружелюбно говорю:

      – Привет.

      Он прыгает, разинув рот, словно касатка, и на меня стремительно летят сверкающие белые зубы, каждый величиной с палец, – еле успеваю отскочить. Всю мою сонливость снимает как рукой! Вместо чашечки кофе – доза адреналина? Легко!

      «Хорошо, что хозяйка его за ошейник держала, а то бы щас…» – коммент внутри моей головы звучит язвительно.

      Вот ты мне ваще не помогаешь! Хоть бы предупредил!

      «Я тоже спал», – оправдываясь, говорит он.

      Выясняется, что во время утренней прогулки, кобель напоролся на бутылочные осколки и знатно рассёк себе крупный кровеносный сосуд. Делаю ему смирительный укол, заваливаем на стол. Наркоз. Обезболиваю местно. Промываем. СКАЧАТЬ