Ещё поживём. Стихи, проза, размышления. Андрей Наугольный

Чтение книги онлайн.

      Мне стало скучно с этим пацифистом, и я вышел на свежий воздух. Ах, Чернигов, Чернигов, старый кондитер, как жаль, что мне были недоступны тогда твои изысканные празднества! Беззаботно сияло солнышко, голубое небо было бескрайним, в кронах деревьев щебетали какие-то неведомые птахи… Мир был прекрасен. «Я не буду терпеть, меня не будет радовать этот маленький Аушвиц. И скрывать это я не собираюсь», – подумал я.

      Вот тут и появился ефрейтор. Его прыщи сияли, как Первомайский салют. Нужно было кормить хрюшек. Полусонная братва почуяла угощение и загомонила, запрыгала, взрывая копытцами зеленоватую кашу, так что некуда было деться от взбаламученного дерьма. Ефрейтор тоже решил размяться. И первое, что сделал, это пнул Бергера. Тот застыл. Непонимание съёжилось в его глазах.

      – Что встал, жид? – и увесистый кулак свинопаса прошёлся по подбородку недотёпы. – Мало вас били.

      – Оставь его, – попросил я.

      – Иди в бытовку, падло, – сказал ефрейтор Бергеру и полностью переключился на меня. – Ты умрёшь в роте, – сказал он, – а пока вылижешь все клетки.

      И для того, чтобы я, видимо, лучше это осознал, он пнул меня в живот. Выбора, действительно, не было. Я принялся за работу. Каждый раз, когда я приходил доложить, что всё сделано, то видел одну и ту же картину. Ефрейтор сидел за столом с Бергером. Они пили чай, шутили… Им было весело. И свинопас кричал мне: «Вперёд, сукин сын, родина-мать зовет!». И я уходил. Когда подошло время вернуться в часть, Бергер сказал мне: «Лёшка неплохой парень, пещерный только. Ты на него зла не держи. С дураками надо разговаривать по-дурацки. Зря ты тогда влез».

      Я посмотрел на него. Он не лукавил.

      – Пусть на рассвете, сынок, тебе приснятся розовые поросята, – ответил я.

      Мне стало грустно.

      ТРАССА

      Раскалённая жаровня августовской ночи (будто не Россия кругом, а аравийские пески) стала остывать. Посветлело, повеяло прохладой… Утро как утро. Обыденное, как вонь. В казарме стоял устойчивый, всюду проникающий кислый дух. Воняло потом, портянками, немытыми ногами, поражёнными влажной сыпью грибка, прокисшими за ночь ртами, гниющими нарывами, обрывками чудовищных снов, мочой утраченных надежд и рвотной кашицей разочарований… Не казарма, а больничная палата для безнадёжных, постоялый двор для бродяг.

      Горева разбудили крики. В бытовке шли разборки, дежурный по роте Самедов молотил дневального. Незадачливый гусь проспал дежурного по батальону и вовремя не предупредил Самедова. А дежурный по батальону, капитан Ершов, имел чудную привычку совершать ночной обход с черенком СКАЧАТЬ