На Западном фронте без перемен. Эрих Мария Ремарк

Чтение книги онлайн.

      Качинский незаменим, потому что обладает шестым чувством. Такие люди есть повсюду, но заранее никто этого не знает. В каждой роте их один-двое. Но большего пройдохи, чем Качинский, я не встречал. По профессии он, по-моему, сапожник, хотя это не имеет значения, так как он разбирается в любом ремесле. Водить с ним дружбу весьма полезно. Мы, Кропп и я, с ним дружим, Хайе Вестхус более-менее тоже. Вообще-то Вестхус скорее подручный, работает под началом Кача, когда затея предполагает применение кулаков. За это ему положены свои льготы.

      К примеру, ночью мы входим в совершенно незнакомый поселок, жалкую дыру, по которой с первого взгляда видно, что она вконец разорена. Расквартировываемся в маленькой темной фабричке, худо-бедно оборудованной под казарму. Там стоят койки, вернее, деревянные каркасы, затянутые проволочной сеткой.

      Сетка жесткая. Одеял для подстилки у нас нет, наши нужны, чтобы укрыться. А брезент слишком тонкий.

      Качинский оценивает ситуацию и говорит Хайе Вестхусу:

      – Идем-ка со мной.

      Оба уходят в совершенно незнакомый поселок. А полчаса спустя возвращаются с большущими охапками соломы. Кач нашел конюшню и, понятно, солому. Теперь можно бы поспать в тепле, если бы не жуткий голод.

      Кропп спрашивает у артиллериста, который находится здесь уже некоторое время:

      – Есть тут где-нибудь столовая?

      Тот смеется:

      – Ишь чего захотел! Нету здесь ни хрена. Корки сухой не сыщешь!

      – И местных уже не осталось?

      Сплюнув, артиллерист бросает:

      – Кое-кто остался. Только они сами ошиваются возле походных кухонь, клянчат пожрать.

      Плохо дело. Что ж, придется потуже затянуть ремни и ждать до завтра, когда подвезут провизию.

      Однако я вижу, что Кач надевает шапку, и спрашиваю:

      – Ты куда, Кач?

      – Пойду осмотрюсь маленько. – Он не спеша уходит.

      Артиллерист иронически ухмыляется:

      – Ну-ну, осмотрись. Не надорвись только.

      Мы разочарованно ложимся на койки, прикидывая, не подхарчиться ли неприкосновенным запасом. Но риск слишком велик. И мы пытаемся вздремнуть.

      Кропп разламывает сигарету, дает половинку мне. Тьяден рассказывает про свое национальное блюдо, крупные бобы с салом. Последними словами ругает стряпню без чебреца. А главное, картошку, бобы и сало варить надо вперемешку, ни в коем разе не по отдельности. Кто-то бурчит, что сделает чебрец из Тьядена, если он сию минуту не заткнется. В большом помещении воцаряется тишина. Только несколько свечек, воткнутых в бутылки, мерцают, да временами харкает артиллерист.

СКАЧАТЬ