Введение в специальность: юрист. Учебное пособие для СПО. Александр Николаевич Чашин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не позволяла лукавить с законом. На допросах он легко выбраковывал из хитрованской речи реплики с камерных нар, отшелушивал правду от придумок. Испытуемый представал перед судебным следователем как перед господом богом – прозрачный до последней мысли, развинченный до меленькой шестеренки в мозгу. Так работать легко и приятно. Платон Сенцов ему понравился: простой, открытый и неглупый. Преступление его виделось серьезным, однако в случае покладистости можно и надавить на смягчающие детали. В общем, неплохо бы его вытащить отсюда, но исход дела зависел только от самого обвиняемого, всегда от него одного.

      В дверь, дважды легонько стукнув костяшками пальцев, вошел становой пристав Парфен.

      – Здражелавашблагродь.

      – Ну что?

      – Отдала ему.

      – А он? – Шнайдер поднял черную бровь.

      – Схватил как миленький.

      – Та-а-ак. Сочувствует, значит.

      – Выходит, так. – Парфен пошевелил седыми усами, будто извиняясь за чужие прегрешения.

      – А она что?

      – Да эта сучка с любым снюхается. Ей же ж хоть кол на голове теши!

      – М-да… Жаль.

      – А то.

      – Ладно. На нее готовь прошение о заключении в острог. Хватит баламутить.

      – И то верно. – Парфен попрощался и вышел.

      Игнат Александрович без удовольствия сел переписывать уже готовый черновик по делу Сенцова.

      Дни в тюрьме походили один на другой, как папироски в одной пачке: ни кушанья, ни разговоры, ни лица не менялись. Иногда приходил одышливый адвокат, дважды наведался Иван Никитич, жал руку, обещал, что будет помогать, передавал записки от прочих приказчиков, от Екатерины Васильевны и Тонечки. Дамы стеснительно надеялись, что все образуется, между строк проскальзывало искреннее сочувствие. К письмам прилагались печенье и табак, очень нужная вещь в тюрьме, хоть Платон так и не выучился его курить, нюхать или жевать. Еще два раза его возили к Игнату Александровичу, и один раз набился на свидание участковый пристав, тот, что оформлял признание в самый первый день.

      – Ну как ты? Нос не повесил? – спросил с доброй улыбкой пристав, протягивая какие-то недостающие для суда бумаги.

      – Еще чего! – с заученной бодростью ответил Платон. – Может, еще что другое повесить? Не дождетесь! – стандартный ответ арестанта, чтоб уважали.

      – Вот и правильно, вот и хорошо, а на остальное – милость правосудия и Его Императорского Величества.

      – А при чем здесь Его Величество?

      – А как же? Адвокат-то прошение писать будет о помиловании.

      Значит, его уже осудили, уже готовят прошение о помиловании. Прощайте, Антонина Ивановна и сладкая жизнь под боком у доброго Ивана Никитича. Ладно сформулированная мысль про Тонечку мелькнула в голове привычной прирученной курочкой, но на самом деле он денно и нощно думал об Ольге. Тюремная молва донесла, что ее отправили под домашний арест за участие в петербургских тайных СКАЧАТЬ