Три шага к вечности. Александр Валерьевич Тихорецкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ провел рукой по лицу. – Не хотелось, но теперь придется, Саша. – он произносил слова глухо, отрывисто, будто задыхаясь. – Ты знай об этом. Сейчас, здесь мы разговариваем, как друзья, и процентов всего двадцать пять, а там, глядишь, все и поменяться может…

      – И не в лучшую сторону, – неожиданно договорил сквозь зубы Широв.

      – О, тезка, – засмеялся Тарновский, – а я думал, ты уснул. Сидишь, молчишь всю дорогу. – он приподнялся в кресле. – Господа, если у вас все, я хотел бы…

      Костик набычился, лицо налилось кровью.

      – Так значит, Саша, мы не договорились, – слова он цедил нарочито медленно, не разжимая губ, словно в старом кино про бандитов, и Тарновскому снова стало жаль его (проклятая ностальгия!). – Ну, тогда не обессудь. Уговаривать тебя больше не будем, времени нет.

      Он поднялся, вслед за ним тенью встал Широв. Они замешкались на проходе, оба коренастые, сильные, и внезапно Тарновский почувствовал себя старым и беззащитным, безнадежно отставшим от времени.

      Судорожная попытка остановить, вернуть, наверстать заставила его окликнуть бывшего ученика.

      – Один вопрос, Костя, всего один, – Тарновский вскинул руку, как бы давая слово, что не задержит гостя надолго. – Кто позвонил первым, Гена или ты? Только честно, для меня это важно.

      – Гена, – ответил Костик, и они в первый раз за сегодня встретились взглядами.

      Глава IV

      Тарновский выезжал со двора со смешанным чувством гадливости, обиды и возмущения, хотелось послать все к чертям, закатиться в какое-нибудь злачное место в компании лихих приятелей, забыться в судорожном дурмане веселья.

      Но прошла пора безумств, отцвели сады глупостей, отстали, потерялись где-то позади приятели. За глупости всегда приходиться платить, платить вдвойне, втройне, полновесной валютой жизни, а в его годы – каждая копейка на счету. К тому же, как и любое обстоятельное занятие, грех требует полной самоотдачи, а он на такую цельность уже не способен. Слишком въелись в него обязательность, пунктуальность, совестливость – все, что входит в общепринятую формулу порядочности, нет-нет, да и оторвут на дела, заставят звонить, рваться, переживать… Нет, время страстей закончилось для него безвозвратно.

      Первой мыслью, посетившей его после ухода Костика с Шировым, была мысль о мести, однако, как человек, прежде, чем что-то сделать, считающий до десяти, он тут же выбросил ее из головы. Месть, конечно, никто не отменял, она будет, и будет такая, что живые позавидуют мертвым, но все это – позже. Сейчас нужна выдержка, выдержка и самообладание. И Гена, и Костик, и Широв – жадные, очень жадные, а жадность – не самый лучший советчик в таких делах. Где-нибудь они обязательно проколются, и вот тогда посмотрим, кто засмеется последним.

      Хаос мыслей, энтропия чувств гнали прочь, на шершавый скотч дороги – она одна способна собрать все его тревоги и сомнения, словно конвейерная печь, сжечь их грязные лохмотья.

      Отъезд свой Тарновский скомкал, только и успев забежать на минутку наверх, СКАЧАТЬ