Нескладуха. Юрий Леонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как однажды гнала мать того субчика с поленом в руке от крыльца дома до самой реки и клялась потом бабам, что ничего промеж ними не было. Но в самую распутицу умер от сыпняка старший из сыновей, мать отнесла за околицу легкий, сколоченный из тарной дощечки гробик. А в сорок пятом той же дорогой отец унес среднего сына, проглотившего ржавую солдатскую пуговицу. Бабы по-своему истолковали эту напасть: неспроста навалилась она на Кочелабиху, значит, был грех. Вот и детей больше рожать не может.

      Под тем негласным приговором и растила мать остатнего сына – Кешу, крепко уверовав в наговоры, в дурной глаз и прочие худые приметы. Старалась приучить к ним и сына: «Ты со стола-то бумагой не скреби – денег не будет». «А чего опять на себе пуговицу пришивашь? Всю память зашьешь!»

      Кеша старался не перечить матери по пустякам, у нее и с отцом переживаний хватает, а втихаря все делал по-своему: ему ли, молодому да здоровому размышлять о грозящих напастях. И лишь на лодке, глядя в расшитую прядями облаков бездну, Кочелабов впервые подумал: «А, может быть, и в самом деле, как говорит мать: «Чему быть, того не миновать?» И кто знает, к лучшему все клонится или к худшему?..

      За широкой излучиной, за неоглядным медлительным плесом почудился Кочелабову голос – словно позвала его Капа, да так растерянно, что вздрогнул и оглянулся – не наяву ли?

      Все так же немо плавилась в утреннем сиянье река, горбатились крутояры по правому берегу, тянулась кочковатая низина по левому… И чувство времени, совсем покинувшее его, вдруг обернулось таким звенящим беспокойством, что прервалось дыхание.

      Часов у Кочелабова не было, но, судя по тому, как начало припекать солнце, времени минуло немало: может час, а может и больше качала его река. Вон куда уволокла – чуть не до другого конца Медвежьей протоки.

      «Не успеть! Не успеть к тому сроку в Степановку, даже если натужиться… Как же так. Ведь придет Капа, станет толочься возле лодок у всех на виду.» Он вообразил себе пересуды полощущих белье баб, ленивые усмешки ожидающих катера парней и, страдальчески покривившись, схватился за весла.

      С первыми гребками против течения зазвучало в Кеше едва внятно, но с каждым гребком явственней и сильней: «Нет, гадство этакое, не выйдет!» Всем силам наперекор, что корежили его сегодня с утра, пригиная голову вниз и внушая, как слаб и ничтожен он перед прихотью жизни, в пику всему непонятному, невидимому, во что не ударишь кулаком, цедил он сквозь зубы, ожесточась: «Ну, гадство этакое, держись!» И с этими невесть кому адресованными словами слабенькая надежда, что, может быть, бабы врут, воспрянула в нем, выпрямилась и заматерела: «Конечно же врут, из зависти!.. А он вот не верит им всем, пусть хоть в сто глоток орут: „Портовая!“ Пусть заорутся: „Порченая, заразная!“ А он вот не верит, и все. Шабаш! Не на того напали! Сам себе голова!»

      Кеша гнал лодку рывками, стараясь держаться левого берега, СКАЧАТЬ