Делать детей с французом. Дарья Мийе

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и красивая». Хотя билингвизм, безусловно, окажется Кьяриным козырем в будущем, в настоящем он оборачивается бедностью словарного запаса. Дочка освоила прожиточный минимум на французском, английском и русском и не рвётся расширять вокабуляр. Я не понимаю её вопросов, она не понимает моих ответов. От бессилия она кричит, плачет, бьёт меня и падает на землю в припадке ярости, который со стороны напоминает апоплексический. От бессилия я плачу, кричу, обзываю её глупой и страдаю приливами, словно у меня уже климакс. Приходится объяснять взволнованным прохожим, что у нас фрустрация на фоне кризиса коммуникации. Те с пониманием кивают и отходят.

      Я уговариваю себя, что задавать непонятные вопросы и дотошно требовать ответов – это у дочки возрастное. Но в глубине души понимаю, что, скорее, всё-таки генетическое. Достаточно вспомнить наши диалоги с бедной Натальей Васильевной, репетитором по французскому, которая спешно готовила меня к первой поездке в Прованс «к его родителям». «Почему тут предлог sur? – Так говорят. – Но тут должен быть предлог à, вот же, похожие примеры разобраны на странице сто тридцать два. – Это исключение. – У каждого исключения есть объяснение… – Это привет из старофранцузской грамматики, объяснение давно забылось. – То есть вы согласны, что в такой речевой ситуации уместнее поставить à, но по каким-то иррациональным причинам стали ставить sur? – Я уже на всё согласна! – Да, но хотелось бы всё-таки понять, почему».

      И Наталья Васильевна почти всегда находила почему – в древних справочниках мидовских переводчиков, у бывших коллег по «Интуристу», в диссертациях знакомых профессоров лингвистики. У Натальи Васильевны было железное терпение, ведь в свободное от меня время она преподавала в дорогой частной школе, где подростки испорчены ощущением родительского всемогущества.

      У меня же совсем нет учительской выдержки. Нет знакомых в небесной канцелярии («Почему дождь падает, а река течёт?»), нет докторской степени в оптике («Почему мы видим глазами?»), нет друзей с познаниями в молекулярно-кинетической теории («Почему макароны в горячей воде становятся вкусными, а в холодной нет?»). Я пыталась отшучиваться цитатой из КВН «Потому что гладиолус», но юмора дочка тоже пока не понимает. Она вообще воспринимает всё трагически-буквально. Если раньше я могла словами играть и жонглировать, вязать из них ажурные салфетки и делать безе, то теперь же они кажутся гирями, и приходится думать, какие бы такие полегче выбрать, чтобы скатить их во фразу. Вес слова часто, но не всегда измеряется количеством слогов: двусложные ещё как-то можно сдвинуть, а четырёхсложные совсем неподъёмные. Приходится проявлять чудеса самодисциплины и выражаться строчками из букваря. «Котик моется лапкой». «Морковка полезна для здоровья». «Ты вырастешь и поймешь».

      Я чувствую, как внутри черепной коробки скукоживается мозг, как за ненадобностью отмирают его отделы: брямс – отвалилась, как ржавая водосточная труба, извилина, СКАЧАТЬ