Живой камень. Игорь Заляльдинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «Соусника!» (Фарфоровый кувшинчик с голой тёткой а ля Рубенс).

      Веточку сирени туда, воду – к изголовью.

      Грифель ткнулся в бумагу – точка, поехал в сторону – линия… «Не то! Перерисовывать? Ну, уж дудки!»

      И карандашик заплясал на листе как бог на душу положит. Впрочем, долго резвиться я ему не дал. Почувствовал: начинаю портить. Прячу рисунок. «Крррысота!»

      Отчего ж так тоскливо-то?! «Каблук?» Мимо. «Дюймовочка?» Мимо. Сажусь на пенёк, плюхаю в фужер остатки вина. «Соусник…»

      Именно с такими «Мадоннами» /сервиз 96 предметов/ плюс новая Волга, возвращались из загранки «умные», по словам мамани, парни в погонах.

      Её другу Алексу, преподу танкового вуза поступить, проучить и распределить меня в ГДР, ЧССР или ПНР было, конечно, плёвым делом. И несбыточной мечтой!

      Ибо склонность к пофиизму уже мешала патлатому оболтусу в пиленом суперрайфуле стать послушным искателем чужого, пусть даже и материнского счастья.

      И на отцовское пианино /рояль купил как от нас свалил/ крохотный кувшинчик с бабёнкой «а ля Рубенс» залетел из комиссионки, куда мы с маманей зашли после военкомата, где она пробила мне военник с волшебной статьёй «семь б».

      Не зря бросил я школу, не зря бился с Алексом! Гимнаст, педант и полковник, а проще говоря – примороженный хмырь, ушибленный на субординации, слинял, как только, так сразу. Его наследство —турник и расписанные золотыми звёздами стены нашего толчка – тоже не пригодилось.

      Я отправился странствовать. Правда, не один и не сразу. Братец март подогнал попутчицу.

      Двое суток сопливый ученик токаря и хипповая нормировщица Саня врастали друг в друга у тёть Любы на хате и вросли! Испытания не заставили себя ждать.

      Сначала мазер вломилась на бабкину хату с ранья и вышвырнула нас на улицу. Это было что-то! А вечером того же дня бывший Санькин кадр, выпускник кулинарного ПТУ, чуть не зарезал меня после танцев в ДК Дзержинского.

      Выручили совковая лопата и БКД – боевая комсомольская дружина в лице легендарного Гены Гребакова. Пока я в подворотне отмахивался лопатой от трёх придурков с кухонным ножом, Саха через проходняк сгоняла в ДК, упала Гребаку в ноги и взмолилась о помощи.

      Разбитая девичья губа произвела на вождя дружинников нужное впечатление, он поспешил и успел. А мы с Саней устало поплелись на ближайшую колонку чистить пёрышки.

      Шёл снег. Звёзды за храбрость сыпались как из ведра. Смыв кровь и косметику, бывшая товарка по пионерлагерю /подпольная кличка Дылда/ приложила к моему подбитому глазу пригоршню холода и, не слишком тревожа рассечёную губу, изрекла:

      – Ивы, сяем, – что означало «Держи, сядем».

      Мы сели и при свете верного друга всех влюблённых прикинули нал. Рубль двадцать. Три дня жизни, если не жрать!

      Дома ждут те, кого хочется видеть меньше всего, около Санькиного наверняка пасётся мстительный кулинар.

      – Погнали на хату?

      – Погнали!

      Вытекаем на Брод, обламываемся с мотором, пилим «вручную».

СКАЧАТЬ