общества, на власть советов. А это уже означало: «Эвон ты куда замахнулся! На Советскую власть, за которую отцы и деды кровь проливали?». Ну ладно, кровь они проливали, допустим, дурную, т.к. в той крови пищу для мозгов давали не «вино и вода», а «спирт и вино», а зачем вот в советских лагерях кровь принуждали? Вот об этом я и стал задумываться, всецело являясь сторонником и приверженцем воровской идеи. Отбывать наказание мне пришлось в городе Кемерово, областном центре – в сердце индустриального Кузбасса, колонии № 5, «пятерка» в простонародном названии. С первых своих дней, я стал ярым противником всего того, что насаждала в «зоне» администрация. Описывать весь свои путь, подтверждая жизненными фактами те или иные психологические ситуации, способствующие раскрытию и крепости духа, не вижу смысла. И вот по какой причине: те, кто был и знают отлично меня поймут, и при обобщенном изложении мною пережитого, а те, кто не был в узах, и не знают всего того, о чем не писалось в книгах и газетах, для тех просто нет желания мутить не осветленный разум, той тьмой, что процветала в лагерях, независимо от времени, на заре советской власти или ее закате. Все имело структуру системы, предназначенную для выживания в условиях, где все сведено до минимума относительно источников жизни и до максимума, взять мускульную и психическую энергию. Происходил естественный процесс перевоплощения: одних в сторону животного мира с привитыми стадными рефлексами, коих было большинство, а других приводило к истокам истины, переоценке материальных и духовных ценностей, таких было поменьше, хотя горя хапнули они намного больше первых. А в принципе казалось, что одних ломали, других гнули. Были и такие кого не сломали, и не согнули, но они редкость, к ним я себя не отношу. Первый год был столь тяжелым, что адаптироваться моей натуре, где все в основном было вопреки моей воле, пришлось в камерной системе. В зоне из-за своего строптивого характера и мало кому понятного поведения ужиться я не смог. Совершал грубые нарушения режима содержания, бил зэков, работники администрации из числа контролеров и активистов колонии (из числа зэков) били меня, особенно при водворении в ШИЗО. Штрафной изолятор; карцер, как угодно можно назвать то, сути чего название не меняло. Вид наказания сводился к тому, что тебя, избив, кидали в холодную маленькую камеру и через день кормили, норма хлеба на день – фунт. Вот и посиди на этом фунту! Сокамерники, тоже нарушители, все как голодные зверьки… Здесь все тоже поначалу решалось умением говорить о понятиях и драться. В камерах обычно подбирались близкие по духу или по понятиям. На жаргоне это означало по «мастям». Ну, прям карточный пасьянс, при раскладке, черные и красные, а были еще и белые, и обиженные, но их тогда сидело мало. Так как педерасты боялись изолятора, как черт ладана. Мне всегда фартило, наказание исчислялось сутками обычно от 3 до 15, мне всегда давали 15. И вот в изоляторе то я и понял по настоящему, что такое холод и что такое голод, когда эти два брата одновременно начинают
СКАЧАТЬ
