другой оттенок. Она спешит видеть в людях недостатки. Это – действительные недостатки, но она спешит видеть только их. Нарочно. Ей так нужно. Она прячется в них, отталкивается от них. Они – ее опора. Если люди вдруг станут безупречными, она рухнет. И такой подход к обществу меня уже не забавляет. Она была забавной, в ее язвительности были остроумие и комизм. Я смеялась от души. А теперь она превратилась в бочку дегтя и мне не до смеха. Совсем не смешно. Нельзя жить с такой закопченной душой. Впрочем, она – рябая. Нельзя сказать, что она закопчена сплошняком. Там есть и масса белого, незапятнанного, светлого, но она слишком часто стала угощать меня коктейлем из нечистот и мне больше не хочется этого терпеть. Мои силы истощены, и при малом их количестве они стоят слишком дорого, чтобы тратить их на терпение. Я стала крайне рассудительной, бережливой. Я изменилась. Она изменилась. Или раскрылась. Может, она всегда была такой, просто я не знала ее такой. Вначале она была гораздо приятней. Вначале я была так счастлива, что нашла ее, но начало прошло, а настоящее кишит негативом. Все у нее плохие. Никто ее не понимает, никто не ценит. И на все это ей нужно возражать, хвалить, льстить – врать. Нет, она не злая. Она – очень отзывчивая. Она способна оказать помощь. Верней, там так: больше желания, чем способностей. Вроде, и хочет как лучше, а получается вред. Есть сказка на эту тему. Подобрала бабка подбитого сокола, выходила, откормила. Тот очухался, но бабке соколиная наружность показалась неподходящей. Она взяла и подмарафетила его по своему усмотрению. Когти подрезала, крылья, клюв подпилила. Ну, сокол и сдох. Сказка называется «Дружба дурака хуже ненависти врага». Нет, она далеко не дура. Она читает публицистику в интернете и помнит прочитанное, не то, что я, склеротичка. Вот потому она и бьет меня в спорах. Фактами. Цитатами. А у меня факты переплавились в сентенции, сентенции никто не уважает, а факты упрямятся. Ой, у нее пуленепробиваемый лоб! Ни одно мое назидательное слово не дошло до нее. Ей ничего не докажешь. Отопрется от всего. Зачем она пререкалась со мной? Это были такие яростные выпады, что ход моих мыслей расстраивался совершенно. Я не могла провести ни единого слова сквозь ее канонаду. И когда она, наконец, умолкала, мне уже было нечего сказать. Да и незачем. Возможно, она так неотступно опровергала меня потому, что я чем-то мозолила ей глаза. Если человек постоянно мне противоречит, значит, он даже не пытается меня понять – он утверждает себя, и в этом самоутверждении сметает меня с пути, растаптывает. Хоть иногда, бывало, она протопчется по мне, а потом перезванивает и говорит: «Яна, ты права». А мне без разницы, подтвердит кто-либо мою правоту или нет. Я знаю и вижу, как оно все есть, что бы мне ни говорили. Что ты ржешь? Да, это – самоуверенность, оправданная самоуверенность. Кое на чем я собаку съела. Я вижу людей. Пусть люди говорят, что хотят, но я ясно вижу правду, вопреки любым рассказам… Рюшик, как бы там ни было, мне совестно! Это такое хамство с моей стороны, такое предательство, такая трусость!
