Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том III. Тимофей Рахманин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ батю, что ль?

      – Да и тебя сопливым ишо за ухо таскал! Да братка тваго старшого Игната! А ты мне указ чинить в моём воеводстве!

      – Дык я не указ… Я так…

      – Через пень-колоду сяк! – передразнил его воевода Груздь. – Тут я верховожу! Отвечай, чегой князь в лес подался, не спросясь? Там лазутчиков полна чаша! Стрельнут из арбалету – ток их и видали…

      Давыд Якунович знал, зачем князь поехал в лес. Но помявшись, отвечал уже мягче, пожав плечами:

      – Надобность есть. Скоро возвернётся.

      Тут Давыд вспомнил пожилого воеводу. Когда-то давным давно, будучи мальчишкой лет пяти, он с отцом и старшим братом Игнатом приезжал сюда с хлебом. Большой обоз пришёл в Городец. Батя с дружиной охранял. Пробыли они здесь долго, две седмицы. Случилась беда, и отцу с дружиной новгородской пришлось идти на немца, а Давыдку с Игнатом оставили здесь, приставив приглядывать за ними воина, раненного в левую руку. Тогда Груздь был ещё простым дружинником Ярослава, отца Александра Невского.

      – Вспомнил! – закричал, неожиданно засмеявшись и глядя на воеводу городищенского, Давыд Якунович. – Вспомнил! Мал был ишо тогда, потому и не признал сразу! Вспомнил, как ты мне ухо враз чуть не выкрутил!

      – Вспомнил, так молчи, не срамись.

      – А чего тут, – всё так же смеясь, продолжал Давыд Якунович. – Мы с Игнатом забаловали да и свечку ему под пяту поставили! Кады он, напившись, босым на лавке заснул! Во ору-то было!

      Все, кто стоял рядом, засмеялись, что было мочи, а Давыд продолжал, держась за живот:

      – Огонь-то пяту как куснёт! Он с просонью как заорёт! Ды как подпрыгнет! Да башкой об бревно!

      Упал! За голову хвать! Башку разбил! Кровь глаза заливат! А порты тож огнём хватило! Горят! Дымят! Он ногами дрыгат, ничё не поймёт! Орёт на чём свет! Про ранету руку и ту позабыл! Махал да крестился ей, аки крыла на мельнице мельтешат! Левой рукой с перепугу -то крестился! Потом сказывал, мол, де, чо понять не мог! То ли сон, то ли явь! Спросонью почудилось, чо черти на сковороде уж жарят!

      Все вокруг, не в силах сдержаться, вместе с воинами городищенскими и самим воеводой Груздём смеялись, держась за животы и чуть не катаясь по земле. А Давыд Якунович всё подливал и подливал масла в огонь. Наконец, когда смеяться сил уже не было, отдышавшись, старый воевода спросил:

      – От жа сорванцы были. Ох и неугомонныя! А де нынче братко твой? Сюда пришедши аль как?

      Смех среди псковичей, что ещё кое-где продолжался, притих также быстро, как и начался. Давыд Якунович опустил голову. Лицо враз изменилось. Неторопливо проведя по усам рукой, отвечал с грустью:

      – Помер Игнат.

      Перестали смеяться и городищенские. Груздь, кивнув головой, тяжело вздохнул:

      – От беда-то… Воином ли помер? *(Умереть с мечом в руке, как и у викингов, у славян считалось почётным)

      Давыд кивнул:

      – В полоне сгинул, у немчуры. И в полоне не от кнута, от меча помер. Добрый был воин.

      Воевода Груздь ещё раз вздохнул, перекрестился и с СКАЧАТЬ