ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии. Натан Щаранский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ навесом, о тех скрытых силах, которые пробуждаются в каждом из нас, когда мы боремся за свое право на свободу. Мне хотелось поддержать и укрепить силу духа и надежду в тех, кого я оставил позади себя.

      Вторая моя книга, «В защиту демократии», была написана после почти двадцати лет активного участия в общественной и политической жизни Израиля. Это были годы, когда свободный мир, одержав историческую победу в «холодной войне», практически отказался от самого мощного оружия в своем арсенале – понятия свободы как таковой. В своей книге я обращался к лидерам партий и политических движений с призывом вспомнить об огромной силе свободы. На основе собственного диссидентского, а впоследствии и политического опыта я стремился показать, почему и каким образом демократический мир может мобилизовать оружие свободы для преодоления сил тирании и террора.

      В то же время я прекрасно понимаю, что для решения стоящей перед нами сегодня задачи одного оружия свободы недостаточно. Демократическому миру, с его огромными материальными ресурсами, с его способностью наилучшим образом использовать таланты и энергию своих граждан, противостоит противник, основная сила которого – в силе его духа.

      Противник силен духом, ибо сильна его личностная принадлежность, его коллективное самосознание, его identity. Мы должны противопоставить его целеустремленности наше собственное ясное и сильное национальное, этническое, культурное, религиозное самосознание, то есть нашу идентичность.

      На Западе очень немногие рассматривают самоидентификацию как союзника свободы. Напротив – западные интеллектуалы и общественные деятели все чаще видят в identity, в самосознании личностной принадлежности человека противника свободы, источник конфликтов и угрозу мирной жизни.

      Я не верю, что силы свободы и силы identity являются непримиримыми врагами. Я читаю книги и статьи, убеждающие меня, что дело обстоит именно так, я слышу веские аргументы в пользу этого, но я знаю, что это не так. Корни, культура, чувство принадлежности к народу, то есть к чему-то большему, чем ты сам, все то, что мы вкладываем в понятие «identity», являются жизненной необходимостью не только для отдельного человека, который хочет обрести смысл жизни, но и жизненной необходимостью для любой демократической нации, стремящейся защитить свои ценности, свой образ жизни. Свобода, с одной стороны, и identity, с другой стороны – не только не враги, напротив, это вернейшие соратники в борьбе с силами зла. Такова основная идея настоящей книги; идея, по моему убеждению, важная для каждого отдельного человека, для каждого сообщества, для каждой нации свободного мира.

      Для меня идея союза между идентичностью человека и демократией очевидна. Это вывод, к которому меня привел мой давний опыт, наложивший неизгладимый отпечаток на мое понимание свободы, на мое понимание феномена identity и на мое понимание связи между ними.

      В написанных мной книгах я часто и обильно ссылаюсь на свой лагерный опыт. Я делаю это не потому, что питаю иллюзию, будто бы уникальные обстоятельства лагерной жизни можно адекватно перенести на внешний мир. Эти годы в ГУЛАГе послужили мне своего рода лабораторией, где мне пришлось столкнуться в наиболее экстремальной форме с теми непростыми вызовами, с которыми сталкивается сегодня свободный мир. В этом смысле уроки ГУЛАГа лишены нюансов и изысканности, но зато абсолютно отчетливы и ясны.

      Мои годы в ГУЛАГе убедили меня в том, что свобода и identity личности связаны крепчайшими узами. Это не значит, что я никогда не ощущал существующих между ними расхождений – но тем не менее я давно осознал, что в нравственном смысле они стоят по одну сторону баррикады. И ничто, увиденное и пережитое мною с тех пор, не убедило меня в обратном. За всю свою взрослую жизнь я усомнился в этой истине лишь однажды, и было это много, много лет назад, в феврале 1977 года…

      В шестидесятые и семидесятые годы для диссидентов в Советском Союзе телефонные разговоры с соратниками за границей были своего рода отдушиной. Они напоминали нам, что несмотря на все усилия КГБ мы не одиноки. Будучи активистом и неофициальным пресс-секретарем двух движений – движения за свободную эмиграцию евреев и движения за права человека, – я вел значительную часть моей работы по телефону. Говорить надо было очень быстро, пока не разъединят. Я диктовал по телефону и обращения еврейских активистов с требованием свободы эмиграции, и обращения Андрея Сахарова к президенту Соединенных Штатов с просьбой оказать давление на советские власти, чтобы они освободили узников совести. Слова из нашего диссидентского подполья выходили на международную арену, и я ощущал, как они набирают силу, как голоса их авторов, плывя за океаны, звучат все громче. И когда от друзей за границей, от соратников, продолжавших там нашу общую борьбу, просачивалась к нам ответная информация о том, какую реакцию эти слова вызывают в парламентах мира, мы чувствовали, что ничто не может нас остановить.

      КГБ понимал, как важно держать под контролем каналы связи. Поэтому-то и не существовало в стране системы прямого телефонного соединения с заграницей. Телефонные разговоры часто прерывались помехами, а те телефоны, СКАЧАТЬ