Треть жизни мы спим. Е. Б. Александрова-Зорина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Редактор не был заядлым театралом, предпочитая подмосткам широкий экран домашнего кинотеатра, и потому никогда не видел спектакль по малоизвестной средневековой легенде, в котором молодая и красивая торговка рыбой сражалась со сластолюбивой королевой-старухой, прибравшей к рукам ее возлюбленного, сюжет, прямо скажем, бесхитростный, а между тем постановка пользовалась огромным успехом, видимо, из-за дорогостоящих декораций и затяжного экономического кризиса, во время которого возросла популярность историй, где бедные борются с богатыми и, главное, побеждают. Важно не опускать руки, говорила она, вздыхая, и диктофон, лежащий на столике, ловил каждое ее слово, моя противница могущественна, но безобразна и жестока, а молодость и любовь всегда побеждают зло, я верю. Она говорит о лимфоме как о живой женщине, могущественной, но безобразной и жестокой, писал редактор, пытаясь расшифровать услышанное, но ее молодость и наша любовь победят все, что угодно, даже лимфому.

      Съемки были остановлены, а в спектаклях ее спешно заменили другими исполнительницами, наконец-то дождавшимися своего часа, и она ощутила невероятную пустоту, которая разрасталась в ней, словно опухоль, из маленькой, крошечной пустоты превращаясь в огромную пустоту, заполняющую ее до краев. Она перестала улыбаться, грустить, флиртовать, сердиться, упрямиться, без своих ролей полностью лишившись эмоций, но никто из близких этого не замечал, а ее вытаращенные, испуганные глаза и побелевшее, обескровленное лицо все объясняли страшным диагнозом, чем же еще, ведь рак крови, в неполные двадцать, в зените успеха и славы, это так страшно и несправедливо, что просто не укладывается в голове. На самом же деле, оставшись один на один с собой, она почувствовала себя на пустой, неосвещенной сцене, без роли, текста, суфлера, костюма и массовки, словно ей дали чистый лист бумаги и, вытолкнув из-за кулис, сказали: играй, но что играть, не объяснили. У нее не было характера, мнения, привязанностей, предпочтений, наваждений, мыслей, да ее самой не было, и, в пять лет в первый раз попав на сцену, с которой долгие годы, до самой болезни, не сходила, она так и осталась пятилетним ребенком, табула раса[1], на которой можно было писать что угодно, а можно было не писать ничего, человеком с зачаточной, остановившейся в развитии, как замерший в материнской утробе плод, личностью.

      Ее родители, и мать, и отец, проживали, каждый по-своему, все стадии, которые проходят получившие страшный диагноз: отрицание, гнев, торговлю, горе и смирение. Сначала они повторяли: не может быть, это ошибка, глупость, какой еще рак у нашей девочки, умницы и красавицы в самом расцвете лет, должно быть, онколог перепутал анализы, нужно позвонить другому, получить второе мнение, третье, десятое, пока кто-нибудь не скажет наконец-то, что у дочери нет никакой лимфомы, нет и быть не может. Затем кричали: почему это случилось с нашей семьей, с нами, такими благополучными, такими красивыми, почему с нашей девочкой, а не с какой-нибудь другой, той или этой, СКАЧАТЬ