Единственный и гестапо (сборник). Георг Борн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ просит меня сопровождать его. Мы входим в кабинет, стены которого покрыты всевозможными диаграммами и изображениями черепов. В кресле сидит сухой старичок несомненно профессорской внешности, голова его покрыта странным желтым пухом, очки висят на кончике носа, в глазах маниакальное выражение!

      Мой спутник отводит старичка в сторону, что-то ему шепчет на ухо. Профессор кивает, оживляется, подводит меня к окну, поворачивает меня в равные стороны, ощупывает мой лоб и затылок. Затем он усаживает меня на круглый вращающийся стул и тщательно измеряет мой череп металлическим раздвижным треугольником. При этом он мне дышит в лицо, сопит и записывает в блокнот какие-то цифры.

      Закончив эту операцию, старичок мелкими шажками бежит к стене и вытирает носом пыль со своих диаграмм.

      Возвращается ко мне, опять щупает мою голову и, наконец, торжественно провозглашает:

      – Ариец, я гарантирую это. У него прекрасный северогерманский череп.

      Ганфштэнгель благодарит профессора, и мы опять в автомобиле.

      – Видите ли, – поясняет мой спутник, – фюрер принимает только арийцев, и мы всех малознакомых людей предварительно проверяем.

      Я испытываю чувство тихой радости: у меня уже есть хорошее начало для интервью.

      Я в кабинете у фюрера, меня гипнотизируют его чаплиновские усики, но я быстро справляюсь с собой и приступаю к интервью. Сначала трафаретные вопросы:

      – Как вы относитесь к Версальскому договору?

      – Какого вы мнения о Штреземане?

      Вскоре я прекращаю вопросы, так как вижу, что он меня не слушает. Он забыл, что в огромной комнате, кроме него и меня, никого нет, и говорит громко, жестикулируя, как на митинге.

      Фюрер пристально смотрит на край потолка и, по-видимому, довольно туманно представляет себе, где он находится.

      Я пытаюсь перенять инициативу и остановить поток, грозящий меня затопить, задаю вопросы, кашляю; все напрасно, фюрер меня не слышит и не видит. Усаживаюсь поудобнее в кресло, закуриваю папиросу, начинаю дремать.

      Наконец голос стихает, фюрер садится в кресло, спектакль закончен.

      – Разрешите мне перейти к вопросам, касающимся вашей личности, приковывающей к себе внимание самых широких кругов. Любите ли вы искусство?

      – Да, я художник-архитектор.

      Вслед за этим следует буря обвинений и ругательств по адресу дипломированных художников, в особенности достается Максу Либерману.

      Я спокойно ожидаю, пока буря уляжется.

      – Любите ли вы музыку?

      – Я без нее не могу жить.

      – Нравится ли вам траурный марш Бизе?

      – Да, очень!

      – А «Трубадур» Шопена?

      – Нет, я его меньше люблю.

      Интервью идет дальше в том же стиле.

      Через три дня фюрер в бешенстве бегает по своему кабинету, ударяя себя по ноге плеткой. Публика в кафе не только в Берлине, но и в Мюнхене СКАЧАТЬ