и спонтанность. Она была «девушка-праздник», или «девушка-выходной», не связанная по рукам и ногам корпоративной дисциплиной. Он частенько заезжал к ней на кофе часов в 11 утра, когда серьезные офисные работники уже устали от работы и думают об обеде, а она была выспавшейся, ее влажные волнистые волосы вкусно пахли клубничным шампунем, и она никуда не торопилась. В ее кухне было огромное окно до потолка, обращенное на солнечную сторону, и уютный мягкий диванчик, на котором она обычно сидела со второй чашечкой кофе в руках. Она не требовала подарков или походов в дорогие рестораны, она была весела и всем довольна. Он был абсолютно уверен, что она мечтает выйти за него замуж, и даже представлял картинку, как рядом с ней на диване будет сидеть розовощекий малыш, его сын, и Катя будет всегда такой – спокойной и довольной, и ее волосы всегда будут пахнуть клубничным шампунем, когда он, Артем, будет заезжать домой попить кофейку в 11 утра, если, конечно, расписание встреч это позволит. В глубине души он считал ее картины милой безделицей – не может же это быть профессией, на самом деле! – но с другой стороны, она же сидит дома, значит, будет все домашние дела делать, стирать, убирать, готовить…. Он же ей не запрещает картины писать! Ради бога, лишь бы в радость! Главное, чтобы дома было чисто, была еда и у него были чистые выглаженные рубашки. У нее, конечно, были совершенно дурацкие привычки, например, уйти гулять в лес и не взять с собой телефон, или просто не отвечать на звонок – телефон она обычно включала на беззвучный режим, говорила, что он ее отвлекает, – но Артем был уверен, что после свадьбы это все пройдет. Ведь для женщины самое главное – семья, это все знают. Его мама так всегда говорит. Еще его злило, что она как будто бы и не особо ждет его приезда, не подстраивает себя под его расписание, и иногда просто молчит и думает о своем, когда ему надо, чтобы она думала о том, что он ей рассказывает. Зато если ее картина продавалась, она радовалась, как ребенок, и могла говорить об этом часами! Ну, в смысле, более пяти минут подряд. Это раздражало. Но, в целом, она была красивая, милая, домашняя, и вполне подходила ему в жены, нужно было немного «подшлифовать», сделать ее максимально удобной для него, ну и сделать малыша, разумеется.
Через пару месяцев он уже считал ее своей, свадьба была только вопросом времени, и он стал намекать ей, что неплохо было бы, если бы он переехал к ней – ее квартира была ближе к его офису, и если бы она готовила ужин для него, чтобы он заезжал поесть после работы, и нашла себе какое-то более «женское» хобби. Шитье, например. К его удивлению, она не реагировала на его намеки. Просто улыбалась или отшучивалась, а если он настаивал, переводила разговор на другую тему.
Более того, в последнее время она стала все чаще отвечать на его вопросы в насмешливой манере, которая его просто бесила. Как будто она вообще не собиралась участвовать в акции «Даешь розовощекого малыша на каждый диванчик у окна», что, в его понимании, было немыслимо.
Сегодняшний разговор разозлил не только Артема. Пельмени были бездушными и невкусными, потому что были куплены в магазине, а не сделаны своими руками, да и ела их Катя, параллельно смотря сериал. Раздражение – не лучшая приправа к ужину.
