Другой «Идиот»: истинный и правдивый, печальный и фантастический. Книга 1. Князь Мышкин: Крест и Голова. Н. Воронцова-Юрьева

Чтение книги онлайн.

      Также все попытки достоеведов разгадать роман были заведомо обречены на провал еще и потому, что роман имеет абсолютную конспиративную структуру. Он зашифрован – намеренно и всерьез. Конечно, когда знаешь ключ, то все в романе становится понятно и просто, а все эти авторские шифры и маскировки лишь восхищают своей виртуозностью. Вот только где взять этот ключ?..

      Основной его принцип, правда не приблизившись к разгадке, сформулировала Т. Касаткина, сказав следующее: «Вещь в мире Достоевского никогда не бывает просто вещью, мир, созданный этим писателем, нуждается в тотальной интерпретации"¹⁰⁾.

      Подобные вещи-ключи в этом романе отмечала и Е. Степанян-Румянцева, говоря, что это «своего рода опоры для хода событий, вернее, вещи-события», что они «в высшей степени сюжетно значимы и не раз упоминаются в тексте, как бы вносят в него длительный смысловой резонанс»¹¹⁾.

      Действительно, практически все предметы в «Идиоте» выходят за пределы просто вещи – переставая быть вещью и становясь символом. Я предприняла попытку систематизировать эти предметы-символы. Для этого следовало выявить и зафиксировать тот самый момент, когда предмет выходит за рамки предмета. Вот, например, лестница. Лестниц в романе много. Все ли они несут особую смысловую нагрузку – или не все? Как отделить зерна от плевел? Когда, в какой ситуации, в связи с чем одна лестница так ею и остается, а другая из простого бытового предмета вдруг превращается в символ?

      Попытка систематизации дала свои результаты. При работе над выявленными предметами-символами я вдруг обнаружила, что почти все они имеют своих двойников. Что есть символы-антиподы, указывающие на резкую противоположность характеристик. Но есть и символы-близнецы, дополняющие и раскрывающие смысл друг друга. К этой категории сдвоенных символов, к примеру, относятся:

      – двое Павлищевых, а также трое «павлов» в названиях и именах; двое чахоточных – швейцарская Мари и петербургский Ипполит Тереньтев; два благодетеля двух главных героев – Павлищева и Тоцкого; два воспитанника одного и того же благодетеля – Льва Мышкина и Антипа Бурдовского; два рыцаря – Дон Кихот и пушкинский «рыцарь бедный»; два «выкидыша» – Мышкин и Ипполит, включенные в одинаковый контекст мушек в луче;

      – две истории с векселями – Евгения Павловича Радомского СКАЧАТЬ