2028, или Одиссея Чёрной Дыры. Вадим Игоревич Демидов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – при мне матом не ругались. У нас ведь в школе пацаны через слово блякали.

      – Через мат хорошо нервные каналы прочищать. Выругался – и вроде как легче жить. В колонии и на войне без мата нельзя, он там как лекарство.

      – Верю.

      – Так вот… – Свекольников прокашлялся. – В первые дни мне Виктор не понравился. Я даже думал: надо же, какой задрот, не протянет тут долго. Волчок на таких быстро натягивал намордники.

      – Волчок – это начальник колонии?

      – Волчок был пострашнее начальника. Урка, но с сектантским закосом. Насмотрелся, гад, «Игр престолов» и косил под тамошнего пастыря заблудших душ. Зверюга в шкуре праведника. Наихудший тип человеческий.

      – А у вас та же статья, что и у отца…

      – По 282-й прим. мы шли. Оскорбление патриотических чувств приравняли к экстремистской деятельности. Тогда столько этих бдящих граждан развелось… патриотов-кибердружинников, мать их, так и сыпали доносами. Виктор попал в колонию-поселение за роман да за рассказки про Всевышнее Лицо, а я – за вполне невинную аналитику на своем портале. Обоим светило по пятерке, но вышло по три. Хотя если учесть, что оба мы были ранее несудимые, то дали по максимуму.

      Помолчали.

      – У нас, в Швеции, писали, что в России сажали даже за перепосты в соцсетях.

      – Одна судья постановила уничтожить компьютерную мышку, которой обвиняемая лайкнула проукраинскую статью. Позже – не может быть, чтобы вы об этом не слышали, – по решению суда стали отрубать указательные пальцы, которыми преступники лайкали экстремистские материалы. Одному правозащитнику отрубили указательные на обеих руках – он левшой был, но иногда перекладывал мышку под правую руку. Может, помните, символ сопротивления появился – поднятые вверх четыре пальца!

      – Сейчас эту статью, кажется, аннулировали.

      – Еще нет, но вроде вот-вот. Я на реабилитацию бумагу подал. Жду оттепельный вердикт: за отсутствием состава преступления.

      Свекольников встал, разлил чай по чашкам.

      У Маши завибрировал чип в ладони. Она провела указательным по линии жизни, и экран заморгал голубым цветом. Приложила ладонь к уху.

      – Мам, халуо! Да у меня все хорошо! Я в гостях у Петра Михайловича, чай пьем. Да. Да. Да, выдастся свободная минутка, расскажу. Да, перезвоню…

      Маша отключила связь. Показала кивком на ладонь:

      – Мама беспокоится. Перебил вас звонок…

      – Когда я ехал на поселение, – продолжил Свекольников, – рад был уже тому, что не красная зона, а значит, не будет забора и вышек с охранниками. Но, приехав, понял, что забор и не нужен. Бежать некуда. Вятские земли – кругом леса, зоны и военные части. Работать предстояло на лесоповале. Что заработал, на то и кормишься. А я после универа ничего тяжелее мышки и шариковой ручки в руках не держал. Пришлось орудовать бензопилой по двенадцать часов.

      – Лесоповал?

      – Классический. Была у нас с Витей на двоих древняя китайская бензопила. Какое-то название у нее смешное было – «хрустка» СКАЧАТЬ