Тайга, море, человек. Рассказы. Павел Ткаченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ эпох, что у каждого из них не только своя форма, но и содержание, биохимически связанное с эпохой зарождения. Это вам не северные края, где ледниковая революция стёрла с лица Земли даже мощных мамонтов, насадив вместо буйства растительности суровое однообразие. А если приморскую осень обрамить синевой океана, ярким солнцем и голубым небосводом, то сказать можно только одно: та неделя, в течение которой Бог раскрашивал Мир, приходилась на конец сентября, а палитрой его, несомненно, являлся Сихотэ-Алинь.

      Сколько помнил себя Федот, его всегда тянуло в лес. И он не упускал случая, чтобы сходить за орехами, ягодами, грибами. С грибов-то и началась его тяга к лесу. Будучи ещё шестилетним мальчуганом, он нашёл под разлапистой елью огромный боровик. В памяти это навсегда связалось с радостью открытия, а лес представился кладезем тайн, хранящихся под кронами деревьев.

      Но с находки под ёлкой началась только осознанная тяга, а её подсознательную, глубинную основу заложил в Федота древний Предок по прозвищу Зоркий Глаз. Предку этому не сиделось в безопасной пещере. Не нравилась ему бытовая сварливость племенных будней. Он не одобрял многих правил и обычаев пещерной жизни. Появляясь ненадолго, он быстро уставал от высокомерия вождя, от жадности его жён и родни, а потому снова вооружался копьём и на много лун исчезал в чащах, добывая для соплеменников сведения о пастбищах и тучных стадах. И оттого в нём зародился бродячий ген, который, проскользнув через тысячелетия, застрял в Федоте.

      Но Федот, подчиняясь требованию своего времени, четверть века послушничал в лабиринтах многоэтажных «пещер» и тем самым не позволял бродячим флюидам вырваться наружу. И всё-таки дремлющий ген, как и должно было однажды случиться, очнулся, выполз из глубин подсознания и слился с осознанной тягой. Повинуясь непреодолимому желанию, потомок Зоркого Глаза купил атлас географических карт Приморья, долго сидел над ним, изучая ближайшие окрестности, которые помогли бы утихомирить настырный ген. И в результате оказался здесь, в истоке Лефу, где когда-то устроил плантацию жень-шеня знаменитый ныне Дерсу…

      Ночь стремительно вытесняла из леса остатки сумерек, словно фитиль в керосинке закручивала. Федот принялся торопливо заготавливать дрова. Из-за постоянной приморской сырости в чащах мало топлива, пригодного для ночлежного костра, и всё же, несмотря на запоздалую остановку, он успел натаскать под пышную ель сносных валёжин. Пока разрубал полусухие стволы и ветви на чурки, оборудовал стоянку, варил и ел ужин, в прорехах крон засверкали звёзды.

      Покончив с делами, он снял сапоги, развесил вблизи огня пропотелые портянки, осмотрел натёртые ступни и расслабленно вытянулся на синтетическом коврике у дымного костра. «Дровишек бы ещё… но как-нибудь дотяну до рассвета…», – устало отметил Федот и неспешно переключился на созерцание окружающей обстановки. Еловые ветви над головой да несколько СКАЧАТЬ