Заповедное дело Россиию Теория, практика, история. Феликс Штильмарк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на самом деле? Даже в сугубо атеистические советские времена в слова «заповедь» и «заповедник» вкладывался, как писал О.В. Волков (1976), «некий священный смысл». Ни один из энтузиастов заповедного дела, надо надеяться, не откажется от известного афоризма Жана Дорста о том, что природу может спасти от гибели только наша любовь: «Природа будет ограждена от опасности только в том случае, если человек хоть немного полюбит ее просто потому, что она прекрасна, и потому, что он не может жить без красоты…» (Дорст, 1968, с. 405).

      Но формы антропогенного вмешательства в заповедную природу при научных исследованиях не идут ни в какое сравнение с тем, что на самом деле допускалось и допускается в наших заповедниках, причем на правовой основе, в соответствии с действующим законодательством. Двоемыслие и демагогия, столь присущие советскому строю (когда провозглашалось одно, а делалось нечто совершенно иное), особенно ярко проявились именно в сферах охраны природы и заповедного дела. Почти во всех законах и положениях о заповедниках говорилось о «вечном» и «полном» прекращении «всякой» хозяйственной деятельности, после чего следовали длинные разделы и параграфы, позволявшие не только проводить биотехнические мероприятия и регулирование численности животных (проще говоря – массовые отстрелы или отловы), не только устройство музеев и питомников, но и разнообразное строительство, прокладку коммуникаций, дорог и просек (чего только не делалось в заповедниках также и при лесоустройстве!), рубку и посадку лесов, ловлю рыбы и т. д., и т. и. Десятки, а порой до сотен единиц всевозможной техники, включая гусеничные трактора и тяжелые вездеходы бороздили заповедные земли, и все это считалось (и считается сегодня) в порядке вещей. Редкие призывы отдельных наивных лиц использовать в транспортных целях лошадей и ездовых собак воспринимаются как некое чудачество.

      Обратимся к другому, ничуть не менее явному, но очень слабо отраженному в литературе вопросу относительно выбора территорий под заповедники, самого процесса их организации. Научные принципы здесь известны – от прежних регионально-географических подходов до комплексных экологических, когда заповедники рассматриваются в качестве элементов более обширных систем ООПТ (Реймерс, Штильмарк, 1978; и др.). Но что же мы видим в реальности?

      Первоначально главными и вполне прагматическими мотивами создания заповедников были интересы охраны наиболее ценных – для хозяйства! – животных (соболя, зубра, бобра, выхухоли, северного оленя, охотничьих птиц в дельте Волги или гаги на Севере). Позднее и вплоть до нашего времени очень важную роль играли факторы субъективности и престижности, когда происходило своего рода «соревнование» тех или иных «субъектов Федерации» (особенно это было характерно для автономных республик). «Почему это у наших соседей есть госзаповедник, а у нас его нету?» – грозно спрашивал некий секретарь обкома (или глава администрации), после чего в центр направлялись соответствующие СКАЧАТЬ