Наш собственный конец света. Александр Игоревич Васильев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и поэтому ждал, что, как и в фильмах, тело ребенка подскочит на кровати. Но этого не произошло. Если он и дернулся, то это было почти незаметно.

      Анестезиолог снова начала ритмично надавливать на грудную клетку малыша. Включили монитор. Линия ничуть не менялась.

      – Черт! Еще по ноль-два адреналина и атропина.

      Лена набрала лекарства, развела физраствором и ввела в подключичную вену.

      – Понажимай, пожалуйста, на грудную клетку, – сказала ей доктор, заряжая дифибрилятор, – Можно чаще, не бойся, – проговорила она, глядя на медсестру. – Так, выключай монитор. И все отходите!

      Еще один разряд. И снова та же линия.

      – Я опоздала, – выдавила врач. – Если бы я начала пораньше. Лена, еще адреналин. Кто-нибудь, делайте ему массаж.

      Рядом стоял я. Не колеблясь, подошел и начал ритмично надавливать на грудную клетку.

      – Осторожно, тремя пальчиками, – сказала мне анестезиолог.

      – Атропин надо? – спросила Лена.

      – Нет. Уже достаточно.

      Ввели лекарственное вещество. Вновь отключили монитор. Все отошли.

      Разряд.

      Снова массаж, и линия на экране, дающая зазубрины только при надавливании на грудь.

      Тяжелый вздох, и так сокрушающее:

      – Все… – Анестезиолог перестала нажимать на грудь малыша и отсоединила аппарат ИВЛ от эндо-трахеальной трубки, подержала ладонь над трубкой, проверяя, задышит он сам или нет. – Что ж, пускай полежит по правилам два часа. – И трясясь, вышла из палаты.

      В реанимационном отделении воцарилось молчание. Гнетущая и вязкая тишина, продираемая одним лишь писком датчиков.

      А я все смотрел на монитор, надеясь, что прямая линия вот-вот пойдет зубцами. Молил бога. Надеялся. Меня всего трясло. Хотелось сказать: Еще раз, давайте еще адреналин и еще один разряд. Хотелось снова начать делать ему искусственный массаж сердца.

      Хотелось плакать.

      Я ощущал свое бессилие, свою вину, которой не должно было быть, ведь я все равно ничего не мог поделать. Меня трясло, сердце, казалось, отбивало ритм за двоих: меня, и уже биологически мертвого ребенка. Ноги были ватными, а дыхание задерживалось тихими рыданиями, которым я не мог позволить вырваться наружу. Пробирал озноб, в глазах стояла влага.

      Заглох писк датчиков. И я, дрожащими руками, помогал снимать с маленького тельца электроды. Его ручки и ножки были белы, как бумага. Но я не мог поверить, что все уже кончено, что он мертв.

      Хотелось обнять его, хоть как-то вдохнуть в него жизнь.

      Хотелось кричать: Господи, почему?!

      Жутко хотелось курить…

      День, который я не могу забыть. День, когда я впервые увидел смерть, и проиграл ей. Хотя, не мне было решать, и я ничего не мог сделать…

      Сказки бывают

      Много снега. Он падает с неба большими хлопьями.

СКАЧАТЬ