Поезд вне расписания. Валерий Фёдорович Гришковец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ время в Польше Пилсудского он сотрудничал в газетах Варшавы, русских газетах. Брал интервью у самого Сергея Рахманинова, других известных эмигрантов.

      Это его и подвело: НКВД подобного никому не прощало. Пришлось расстаться с Минском, где В. М. Коротышевский работал на Белорусском радио и вернуться в родной Пинск, на тихую, зеленую улицу Ясельдовскую.

      Не менее тяжелый удар судьбы поджидал Василия Михайловича здесь уже ближе к старости. Его старший сын Игорь, моряк торгового флота из Риги, поехал как-то к родителям в отпуск. Поехал, чтобы уже никогда не вернуться в Ригу, чтобы больше ни разу не переступить порог родительского дома. Вместе со своей невестой он погиб в автомобильной аварии. Их и похоронили вместе. С Василием Михайловичем мы не однажды приходили на их могилу на старое кладбище, что на улице Спокойной. Я помню, как сильно горевал, как тяжело переживал эту трагедию Василий Михайлович.

      От кручины до депрессий спасала его еще одна страсть: Василий Михайлович был заядлый лодочник, рыбак. На своей старенькой моторке исходил он буквально все верховье Припяти, все ее известные и неизвестные притоки, затоки, ближние и дальние заводи. Очень сожалею, что так ни разу и не отправился с ним в подобное плавание. А может, по малости лет меня в такие, зачастую рискованные, путешествия, специально не приглашали. Знаю одно: почти во всех таких похождениях по окрестным водоемам неизменно сопровождала его верная спутница – жена Александра Ивановна, к слову, тоже талантливый журналист, литератор.

      Не забыть мне и того, как тепло провожало меня в армию, уже окрещенное «Орбитой», наше литобъединение…

      Умер Василий Иванович Коротышевский летом 1976 года. Как раз спустя год после моего возвращения из армии. Хоронили его всем литобъединением. Разумеется, были и родственники. Но я, как вы понимаете, о другом, о литераторах.

      А еще был в Пинске Измаил Лазаревич Аграновский. Попросту Изя, как звали его мы, литераторы, и наше окружение. Поэтом он не был, прозаиком тоже. В литоъединение никогда не входил. Более того, игнорировал его. Но он был, если не учителем моим в литературе, то состоял на службе завучем сменной школы рабочей молодежи N№3. Я имел честь учиться в сей школе. В народе все называли ее «вечеркой». Находилась она в двухэтажном особняке между проходной «спички» (фанерноспичечного комбината) и ателье «Березка».

      Хорошо помню, как году 72-ом на мой вопрос об Александре Солженицыне, И. Л. Аграновский сравнил шумевшего тогда на весь Божий свет писателя с чиреем на шее. Его, мол, сперва всячески прячут (некрасиво ведь), а затем по возможности от него избавляются. И чем раньше, тем лучше…

      Дружили ли мы с Измаилом Лазаревичем? Конечно, нет. Таких, как я, в друзья к себе он не подпускал. И вообще, как я сейчас догадываюсь, особых дружб Аграновский Измаил-Изя ни с кем в Пинске не водил. А вот о Ларине отзывался неизменно высоко. Да и сам он, по-моему, человек был СКАЧАТЬ