Марфа Васильевна. Таинственная юродивая. Киевская ведьма. В. Ф. Потапов

Чтение книги онлайн.

      – До сих пор я воспитывал тебя как дочь свою, моя ненаглядная! – сказал он. – Тяжело мне расстаться с тобою; но делать нечего! Не век тебе жить круглою сиротинкою, не век порхать на свободе, как пестрокрылой бабочке; вот твой суженый! – Здесь он показал на Иоанна. – Если он тебе по сердцу, то люби его и расстанься со мною без сожаления!..

      – Батюшка, батюшка! – вскричала Наталья, рыдая, и упала в объятия старика.

      – Василий Степанович! – сказала сенная девушка, вошедши в светлицу и низко поклонившись Собакину. – Какой-то гусляр просит у твоей милости позволения войти и позабавить честное собрание своими песнями и сказками!

      – Ну что же, давай его сюда! – вскричал развеселившийся тысяцкий. – Мы рады таким гостям!

      – Ох, батюшка, уж полно звать ли его? – начала Пахомовна.

      – Бог весть, кто он такой и откуда пришел: эти гусляры, не при вас будь сказано, такие чародеи, что спаси Господи и помилуй! Вот мне, – опомнясь, сказывала кума моя Кузминишна.

      – Перестань болтать, где тебя не спрашивают! – возразил сердито Собакин. – Ввести его!

      Девушка удалилась, и чрез несколько времени гусляр вошел в светлицу: это был человек высокого роста, плотный; длинные седые волосы почти скрывали лицо его; проницательные глаза сверкали из-под нависших бровей; на нем был надет черный смурый армяк, подпоясанный красным кушаком; за плечами на ремне висели гусли. Остановившись у дверей, он быстрым взглядом окинул все собрание, и значительный взор его остановился на Иоанне; но это было делом одного мгновения: старик тотчас принял смиренный вид и, поклонившись, сказал:

      – Мир владыке дома, согласие и любовь жениху с невестою, а мне милость боярскую да добрую чару зелена вина!

      – Спасибо, добрый человек, – отвечал Собакин. – Откуда ты идешь, куда путь держишь?

      – Много, боярин, постранствовал на белом свете, много натерпелся горя и несчастья, теперь увеселяю честных господ своими песнями и сказками, тем и кормлюсь, иду из Москвы, куда – и сам не знаю!

      – Где же твоя родина, старинушка? – спросил его один из гостей.

      – Родина моя там, где есть добрые люди да кусок хлеба…

      – Как же ты узнал, что мы затеваем пир? – спросил Собакин гусляра.

      – И, боярин, боярин! – отвечал тот, несколько смутившись. – Слухом земля полнится!

      – Ну чем же ты повеселишь нас? – закричал тысяцкий. – Песенку споешь или скажешь сказку?..

      – Что позволит твоя милость, боярин, за нами дело не станет: и сказочку скажем, и песенку споем!

      – Ну, так начинай же с песни!..

      Старик перевернул гусли, ударил по струнам и мужественным голосом запел: