«The Coliseum» (Колизей). Часть 2. Михаил Сергеев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ душная «кафешка» заменит удовольствие от прогулки на нем?

      Галина Андреевна с подозрением глянула на него:

      – И так уже красный… в зеркало-то глядел?

      – Это только снаружи! – парировал Самсонов. – Внутри – я либерал!

      – Не перевирай Довлатова, – женщина с досадой махнула рукой.

      – Знаете, что… – сухо вмешалась Толстова, вставая, – постарайтесь получить удовольствие именно от прогулки, а не от чего-то другого. Ты меня понял, либерал?

      – Ну, Люд, прямо…

      – И недвусмысленно, – та строго глянула на мужа. – Пошли, Галь.

      Подруги направились в кофейню. Через минуту они уже сидели за столиком.

      – А ты кремень, Людка, – Галина разорвала пакетик с сахаром, восхищенно глядя на подругу. – Я так открыто не рискую.

      – Знаешь, если муж заявляется в три часа ночи, должен следовать один вывод – не дать ему продолжить «карнавал» утром.

      – И всего-то!? А шкурку спустить? Легонько так…

      – Я имею в виду женщин, которые планируют замужество более чем на год.

      Соседка недобро усмехнулась:

      – Возможно, это рациональнее, однако позиция имеет минус – распустить недолго.

      – Это как доведется.

      – Ну, я-то ставлю пресс. Усугубляю вину. Так руки заламываю… Чехов отдыхает!

      – Да брось ты, Галь. Какой там Чехов. Я ни в нем, ни в поведении Самсонова драматургии не вижу. В первом – нет, во втором – предсказуемо и пошло, чего уж там. Больше тянет на болезнь, чем на желание… причинить боль. Проще всё – держит его привычка, не отпускает… и вижу – рвется, да не выходит… потому и прощаю, как Ермолова.

      – Ермолова? – Галина пропустила вывод. – Просвети-ка, милая, – ей нравилась «замороченность» простоватой с виду коллеги на вещах малоизвестных. Отхлебнув кофе, она хитро глянула на собеседницу.

      – Была такая прима на русской сцене, – Людмила взяла салфетку.

      – Уж наслышаны… Станиславский называл ее величайшей из актрис. Знакома с фактом? – Галина Андреевна любила уколоть.

      – Так вот, она никогда не играла Чехова. Ничего из его пьес, – Людмила простила.

      – Не устраивала драматургия? – хитринка дополнилась поджатой губой.

      – Где ты видишь там драматургию? Я же сказала. Только «Дядя Ваня». Думаю этой пьесы одной хватило бы, чтобы признать Чехова драматургом. Остальное… дань чему-то другому. Превратили хорошего прозаика в идола чуждого ему жанра. Вот и всё. И Ермолова, в отличие от нас, поступила честно.

      – Жанра? Чуждого? Интересно какого?

      – Про БАДы слышала? Добавки? Тогда тоже были – безысходная апатия духа. Добавка, убивающая драматургию. Веры не хватало Антон Павловичу. Герои не живут… даже не существуют. Какие-то «вечно говорящие пиджаки», как писал кто-то. Безжизненное пространство. Природа молчит, усадьбы разваливаются, люди пусты. Ни эмоций, ни переживаний, ни зова. Ну, хоть куда-нибудь! На сцену СКАЧАТЬ