Дмитрий Донской. Сергей Бородин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ коли таковые случатся.

      Бренко подивился:

      – Допрежь не бывало сего в обычае. О запасах купцы радели.

      Дмитрий нахмурился:

      – Ради корысти и почести. И не мало на том от народа достатка имали. Народу недород – сума, купцу – терема.

      Тарусский князь напомнил:

      – Новгород голодал, обезлюдел. Голыми руками всяк мог его взять. Новгороду Бог помог, упас в тот год от нашествия. А в другом разе может и не упасти.

      – Господь милостив, – перекрестился Бренко.

      – Спаса проси, а себя сам паси, – ответил князь Федор.

      Когда вышли из гридни князь Федор и бояре, когда, осенив себя крестными знамениями, переступили за дверь монахи, – остались в думной лишь ближние, окольничие.

      – Что по городу слышно? – спросил у Бренка Дмитрий.

      – Купцы жалобятся. Иные торговые города – Новгород, Псков – ведут торг с Западом сильнейший Москвы. Рязань торгует с татарами. Смоленск с Литвою. А нам до греков путь через татар, до фрязинов – через Псков. Татары закрыли Восток, от коего в досельные времена Русь имела изрядный прибыток. Шемахань закрыта, Цареград словно отодвинулся. Ряди, как Москве поднять торг?

      – И свейские, и шемаханские, и татарские купцы, куда бы ни шли, через Москву идут; нам от того прибыль. Чего купцы жалобятся? Ото всех слышу: самый юркий купец – москвитин, самый богатый – москвитин.

      Бренко возразил:

      – То и худо. Придут татары наших купцов чистить, не обойдут и наших ларей.

      Дмитрий задумался о татарах.

      Все, кого он помнил и кого не помнил в своей семье – и духовный его наставник Алексей-митрополит, покойник, и троицкий игумен Сергий, – все мысль свою изостряли в ненависти к тяжкому ордынскому бремени. И Дмитрий понял от них и принял на себя великое обязательство: скинуть с плеч народа ярмо Орды.

      Без гнева бился он с литовцами – то были свои князья: родством, и свойством, и верою христианской. С ними можно было договориться в тяжкий час, откупиться, обойти хитростью. А с Востока, от ордынских степей, каждодневно могло повеять гарью русских сел, разореньем родной земли. И бояре, растившие Дмитрия, тоже воспитали в нем гнев и обиду за Русь, за пролитую кровь единородных братьев.

      С ним сидели молча, не глядя в его лицо, Бренко, двоюродный брат Владимир Андреевич Серпуховской и старший из всех по возрасту, выходец с Волыни, князь Боброк, зять Дмитрия. Да еще отроки стояли у двери. И дума долго бы не оставляла Дмитрия, если б один из отроков не поспешил к Бренку:

      – Ордынского каменщика привезли. Спрашивают, когда князю предстоять будет?

      В другом разе, может, и отложили бы разговор с каменщиком, но сейчас хорошо было отвести тяжкие думы от Дмитрия.

      Потерев ладонью о ладонь, словно от мороза в тепло вошел, Бренко сказал:

      – О креплении Москвы пещись СКАЧАТЬ