Китайский дневник. Вячеслав Сергеевич Малых

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взгляд. Перед ним на троне, в одеяниях из пурпура, золота и шелка, в сиянии солнца, бьющего через окно – солнца, не знающего заката, – сидел он сам, величественный, юный и невыразимо прекрасный. И в этот миг путник перестал быть путником, он стал халифом, а халиф стал путником; старец стал молодым, а молодой – старцем, и их было уже не различить. И не было нужды ни в вопросах, ни в ответах, ни в именах.

      Хуршид закончил так внезапно, что в комнате на какое-то время повисла тишина. Все ждали, что вот сейчас Хуршид изречет мораль рассказа, будет поучать и изрекать свои истины. Но ничего этого не было. Иранец молча и невозмутимо продолжал пить чай. Наконец Манфу не выдержал:

      ‒ Надо полагать, ты завершил свою историю. Интересная сказка, вдруг напомнило мне те странствующие сюжеты о героях-двойниках, которые дополняют друг друга, так что их, с позволения сказать, квест немыслим в одиночку.

      ‒ Это не двойники, – спокойно возразил Хуршид. – Халиф и путник – одно целое, один человек на разных ступенях своего духовного совершенства. Наш образ в Памяти Аллаха вечен и совершенен, но при жизни мы лишь изредка можем прикоснуться к этому идеалу. В момент творчества, например, человек преображается в нечто иное, родственное Самому Творцу. А потом опять падает в свою телесность…

      ‒ Мысль относительно ясна, – промолвил Чуань Дзон, расправляя складки на своей хань-фу, – хотя меня не оставляет ощущение, что между твоим философским введением и рассказанной историей есть некое пропущенное звено. Связь, безусловно, прослеживается… но она не очевидна.

      ‒ Пропущенное звено – это дверь для интерпретации и понимания, а значит – для творчества, – заметил Хуршид. – Я ничего не опустил, всё, что нужно было сказать, сказано.

      ‒ Насколько я знаю, суфии славились мастерством создавать загадки, – слегка улыбнулась Син Чен. – Но вот лично мне идея черного солнца нравится. Очень поэтично. Что-то подобное я ощущаю во время творчества, да и всем людям искусства, думаю, знакомо такое чувство. Это как попытка выразить невыразимое, нарисовать свет, который не имеет цвета, или описать мир, который никогда не существовал. Все мы здесь – собирающие линзы для света неведомого черного солнца, которое и есть силовой поток. И завтра мы приступим к новому броску в неизвестность. Не забывайте, что в свободное время мы обязательно должны фиксировать всё, что с нами происходило, и всё, что мы чувствовали в момент творения, в журнале. Журнал будет здесь, на столе. Спускаемся – записываем. Не доверяем ничего электронным носителям, мы уже знаем, что из этого может выйти… Так что только бумага и ручка.

      Все одушевленно закивали. Я не знал, что дурного может случиться с информационными носителями, но почему-то так и не спросил. Всё вертелась в голове притча Хуршида, и я упорно пытался извлечь из нее исчерпывающий смысл.

      Мы посидели еще около часа, разговор был вольным и непринужденным. Время от времени он возвращался к рассказанной СКАЧАТЬ