Игра во всё. Владимир Симонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ произведение Моцарта, которое исполняют на экзамене в шестом или седьмом классе. Был у меня такой крупный прогресс в освоении большого клавишного инструмента. Я очень обрадовался, что умею играть, и… перестал этим заниматься. Мама от моей игры была в восторге. Она убеждала меня, что надо продолжать: музыка, владение инструментом достигаются непрерывной практикой. Но тут нагрянуло лето, а летом, естественно, не до музыки. Родители уехали в какой-то южный санаторий. Меня из Октябрьска отвезли в Ялту к другой бабушке, Ольге Владимировне, маминой маме. А в Ялте, естественно, Черное море. «Море было очень большое». Как Чехову один ребенок сказал. Так и заглох во мне будущий знаменитый пианист.

      Позже, классе в шестом-седьмом, охватила меня голубиная страсть. Гонял, свистел. Вел себя как положено настоящему голубятнику. Птиц друг у друга переманивали, чуть ли не до драк доходило. «Это ты свою голубку мне подпустил, а за ней мой голубь увязался! Гони его назад!» – «А ты моего тогда гони! Он вчера к тебе улетел!» За голубями охотились кошки, и я придумал сетку, через которую они не могли пролезть. Кормить голубей надо было пшеницей или овсом. Мешка на год хватало. Но вот беда: завелись крысы. Я стал голубиную еду прятать в железную банку, которую трудно прогрызть. А крысам жрать-то что-то ведь надо. И они стали грызть изоляцию электрических проводов в отцовских «Жигулях», которые во дворе стояли. Отец собирается куда-нибудь, а «Жигули» не заводятся. Он капот открывает: «Твою мать! Только что бензобак не прогрызли!» Ну и закончилась на том моя «голубиная страсть».

      Как я сливал бензин из дедушкиного мопеда – тоже история замечательная. Только что вспомнил ее, хотя была она раньше, еще до школы.

      Эти ребята, для которых я пел про бригантину, научили меня с помощь трубки сливать бензин в бутылку. Пол-литра слитого топлива хватало для заправки небольшого лодочного мотора, так называемой «тарахтелки», чтобы на ту сторону Волги доплыть с громким тарахтением и с ним же вернуться назад. На той стороне был лес, а в этом лесу водились ужи. И вот я как-то раз поймал несколько ужей. Они, как мне ребята сказали, не кусаются, в отличие от медянок, которые могут укусить так, что мало не покажется. И, спрятав их под рубашкой, привез домой. Ночью они, естественно, расползлись, и я проснулся утром от крика дедушки: «Да чтоб тебя! Змей полон дом напустил!» И вижу, как он лопатой их подцепляет и выбрасывает в окно. Снова ловить ужей и тащить их домой я не стал: дедушка наверняка был бы против. Не знаю, как они до другой стороны Волги доплыли.

      А еще были у меня в детстве собаки. Это еще тогда, когда я у бабушки жил в Костычах. По три, по четыре собаки. Самые обычные бродячие псы. Дворняжные из дворняжных. Я собирал их по окрестностям и на веревке приводил в наш двор. Бабушка мне говорила: «Что ты их мучаешь? Отпусти ты их, пусть себе бегают, где хотят». А я их на веревке приводил в наш небольшой двор, чтобы накормить. Мне жалко было, что они такие голодные, никто их не кормит. Люди хорошо едят, а им еды всегда не хватает. Они убегали; бабушка им помогала СКАЧАТЬ