Коротенькие рассказики. Том II. Виктор Алексеевич Уськов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вперед уже потише, может, километров сорок в час. А куда я ехал, сейчас уже не поясню.

      Так я благополучно съездил вперед и взад. Но могло быть и хуже. Вот, что значит, всего-то мелочь! Спидометр не работал.

      ЗАСЫПАТЬ ЗА РУЛЕМ НЕЛЬЗЯ

      Я уже подъезжал к своему дому. Расслабился. Вскоре поворот на девяносто градусов и глубокая яма, где легко в неё упасть, если оставить поворот руля. Надо же! Я задремал, а до дома оставалось километра три. Но обычно засыпают шофера не на поворотах, а идя по прямой. На авто немного надо расстояние, чтобы съехать в кювет или ещё куда-либо упасть. И вот, я заснул у самого поворота. Но чутье берет свое! Я вдруг просыпаюсь и уже еду тихонько (слава Богу!) у самой ямы, где даже мудрено ехать прямо. Я, пока никого нет на дороге, дернул назад. Потом крутанул рулем и поехал домой, как ни в чем не бывало! Сон прошел. Я взбодрился от мурашек по коже. Так я благополучно доехал домой.

      ДВУХРЯДКА – РУССКИЙ СТРОЙ

      Гармонь была старая. Хотя планки были медные, цельные, и голоса ладные. Но играла она тихо. Мать хвалила её за «железные клапаниды». Но ничего ей не помогало: ни «железные клапаниды» ни то, что мы её отдали мастеру – она громче играть не стала. Он, правда, покрасил черным лаком, говорил, что заклеил две дыры где-то, но опять же она громче играть не стала. В общем, зря мы в войну отдали за ремонт несколько ведер картошки. Тем более, он выкрасил кузбаслаком, который прилипал везде и стирался. Брат решил сделать у неё новый мех. Нашли картон, обрезали его как надо (углы косые), мать достала из сундука старую розовую юбку (чтоб красиво было, когда растянешь), я смастерил недостающие угольники из жести, мы оторвали проемы меха, промыли их водой и высушили. Клей у нас был простой, канцелярский. Начали делать не спеша. Брат размазывал под мех и обрезал ножницами, я проклеивал меха. Гармошка вышла на пять! Только виднелась кое-где клеенка, потому что кузбаслак плохо держался – прилипал к рукам и т. д. Но гармонь высохла и становилась всё модней и краше. Когда она окончательно высохла, мех стал толще в два раза. А воздуху было всё также мало. Только растягивать её пришлось больше, то есть шире. Я решил её продать подешевке. И продал, напиликавшись досыта. Нахвалил Тольке Барыге. Они вообще-то были Бушмановы, но прозвище Барыга. Скажи, Толька Бушманов – никто не знает, скажи Барыга – сразу, так бы и сказал. Короче, он не рядился, потому что гармонь стоила очень дешево. Пятнадцать так пятнадцать, – сказал он. Слазил куда-то за божницу и принес мне пятнадцать рублей. Я на прощание наиграл ещё ему, и мы простились. Как-то я зашел к нему домой. Он так ничего и не научился играть. Но чтобы она давала блеск и выглядела новой, он смазывал её всю солидолом. Гармошка, правда, заблестела, как из магазина, но везде, где дотронешься, оставались следы, потому что солидол не сохнет. На этом его наука музыки закончилась. А я научился играть на хромке. Русский строй – это тянешь в одну сторону – один звук, в другую – другой. На хромке – хоть куда СКАЧАТЬ