Памяти моей исток. Александра Беденок

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ воду и, подержав её там, стали вдвоём спускать щёлок: бабушка держала верх сумки, а дед своими сильными квадратными руками выкручивал и мял мешочек, с которого струйкой стекала мутная вода. В воде со щёлоком купали нас, детей, если мы где-то подхватывали чесотку или коросту. В воду добавляли ещё немного серы. Сейчас у меня на руках между пальцами не чесалось, кожа была розовой и чистой. Колька, прихватив с собой краюху хлеба с салом, с утра умёлся в кузню, мамка ушла рано на работу. Значит, купать бабушка собирается только деда. Видно, когда ловил лебёдушку, простудился и приболел, вода-то в пруду грязная, муляки там по колено… И как он только живым оттуда выбрался!

      Мне разрешили слезть с печи, когда дед уже был одетый: сидел на лавке в чистом белье, и лоб с залысиной блестели у него как новая копейка. К обеду вся семья собралась за столом: примчался из кузни Колька, весь пропахший дымом, на обед пришла мамка с поля, от неё пахло пшеницей и свежим тёплым ветром. Как хорошо, когда все дома! Николай Угодник смотрел на нас добрыми глазами, и мне казалось, что лицом и серебристыми волосами он был очень похож на нашего деда.

      Житейские перевёртыши

      Я совершенно не помню детских ласк от моей мамы. Первое, что отложилось в памяти в моём «солидном» возрасте – это долгое дневное томление, ожидание матери с работы. Как и все домочадцы, я называла её Нинка, как ни втолковывали мне, что она мне мама. Я слышала короткое «ма» по отношению к бабушке, деда кликали папанькой, у всех остальных были имена без всяких там ласкательных суффиксов. Слово «мама» мне было просто незнакомо. Нинка приходила домой уже на закате солнца и очень редко среди дня. Я бежала ей навстречу, прятала лицо в подол юбки и, вцепившись в колени, вдыхала особенный мамкин запах – запах поля и всяких трав, которые она срубала тяпкой. Она на какой-то момент останавливалась, шершавой ладонью гладила мне шею на затылке и напевно причитала: – Ой, ковыла ты била, лохмата! Чи твои волосся кошенята сосалы, шо воны у тэбэ слыплысь?

      Мамка по имени Нинка снимала с плеча тяпку с узелком в самом низу держака. Оставив меня, она усаживалась на порог хаты, и руки её, как плети, повисали меж коленями. Я же, примостившись на мягкой спорышовой местинке во дворе, ловко развязывала узелок, где всегда находила гостинчик от зайчика: кусок зачертвевшего хлеба или закруглённый остаток пресной пышки, тоже засохшей, она пахла жареным подсолнечным маслом и содой. По вкусу подаренный зайцем хлеб превосходил всякое бабушкино печево: духмяные караваи из печи, зарумяненные в масле крученые орешки или рябые пухлые пышки, которые она складывала одна на одну, выстроив слоёный столб. Бабушкино строение вскоре растаскивали «по кирпичику», такое оно было аппетитное. На летней печке во дворе уже был нагрет чугун с водой для купания. За густыми кустами вЕничья лежала боком длинная алюминиевая ванна. Нинка бесцеремонно хватала меня за руку СКАЧАТЬ