Астрик и Маргарита. Нина Михайловна Данилевская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ алкоголизма, наркотиков, судов, голода, холода и прочей провинциальной прелести. Попутно рефлекс спасения распространился и на Маргариту. Тетка хотела забрать ее с собой, чтобы та находилась под заботливым присмотром и нашла бы себе нормального жениха («Знаешь, какие у нас женихи хорошие?»). Тетушкины представления о хорошем женихе сводились к двум параметрам: не пьющий и работящий; но Маргариту отделяло от столь глубокой житейской мудрости еще как минимум три неудачных романа. Она не соблазнилась, сославшись на то, что «еще не исчерпала свой московский ресурс», и мы смело можем продолжать рассказ, не меняя жанра.

      Так вот в тот вечер они по обыкновению ужинали молча. Они оба совершенно не замечали этого молчания. Им как-то даже в голову не приходило, что надо о чем-нибудь поговорить, что нормально – за столом общаться.

      Вот интересный тоже феномен – это молчание за столом, да и вообще этот ритуал – совместного принятия пищи. С одной стороны, казалось бы, хроническое молчание за столом – это плохой признак. Это значит, что у людей нет ничего общего; или они невероятно закрыты друг от друга; или, может быть, у них накопилось слишком много больных тем, обсуждения которых они боятся, а разговор на другие темы по сравнению с важностью этих – слишком явно фальшив. Так часто бывает у родителей с обросшими проблемами подростками. Например: сессия, жутко ответственные экзамены, а сын несколько дней спит до часу дня и никуда не выходит из дома. Ясно, что, сев с матерью за стол, он вряд ли услышит замечания по поводу теплой зимы или вопросы о том, какие фильмы он предпочитает. Если же все-таки он услышит именно такие вопросы, то это будет значить, что мать нарочно избегает больных тем (сама боится/чего-то ждет/демонстрирует свою деликатность…). А если же – третий вариант – мать искренне интересуется фильмами и за этим не стоит тягостных мыслей «о главном», то это уж совсем плохо: это значит, что ей безразличны проблемы сына (и он, поняв это, тоже будет фрустрирован). В общем, как ни крути, вряд ли сыну в этот период захочется принимать пищу совместно с родителями; скорее всего, предпочтет выждать, а потом перекусить в одиночестве.

      Но у Маргариты с отцом, если оба были дома (что, вообще говоря, довольно редко случалось), никогда не возникало дискомфорта по этому поводу. Было как-то совершенно естественно, что, приготовив еду, она зовет его за стол; или, наоборот, что он, придя голодным, заруливает не на кухню (в которой он плохо ориентировался), а к ней в комнату – и, если находит ее там, коротко спрашивает: «Едим?».

      А потребность искусственно поддерживать разговор за столом – это скорее признак какого-то иррационального отчуждения, нежели наоборот.

      Маргарита думала об Адонисе. Ей нужно было принять важное, не допускающее промедления решение. Строго говоря, такие решения должны приниматься вдвоем, но это если речь идет об обычных людях с нормальными отношениями. А он – необычный человек, и апеллировать к норме СКАЧАТЬ