Шелопут и Королева. Моя жизнь с Галиной Щербаковой. Александр Сергеевич Щербаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ положенная в морозильник. Теперь ее надо оттуда вынуть, чтоб оттаяла». («Сентиментальный потоп»).

      «…Он заберет ее в Москву, у него двухкомнатная квартира, а дочь уже живет отдельно. Он скажет, что это их шанс начать сначала, подумаешь – полтинник лет. Они будут жить чисто…, а ночью горячо, до крика. …Он шел и мысленно обнимал ее, маленькую, пухленькую, мягонькую, от нее пахло козьим молоком и духами «Кармен». Она их обожала». («Перезагруз»).

      И, между прочим, Николай Крутиков забрал эту Тоню, «почти своего человека». И началось…

      «-…Неудобная у тебя кровать. Я совсем не сплю.

      – А у меня изжога от твоих голубцов.

      – Не мои – магазинные.

      – Магазинные? Ну, ты даешь! Чего ж это мы едим магазинные? Капусты, что ли, нет? Или там – начинки?

      – Три дня нигде нет капусты.

      – Странно…

      – Не веришь, что ли?..

      Тошно им было обоим. От неумения сблизиться, понять друг друга. И пришла мысль, что совершили они оба ошибку». («Сентиментальный потоп»).

      И только уже в момент состоявшегося разрыва нежданно случившийся потоп, жесткая коммунальная стихия совершила коммуникативное чудо.

      «Было так страшно, что они в отчаянии сели рядом на стоящую в воде кровать, потому что ноги их не держали. Было ободрано и – тихо, тихо… И в этой тишине они вдруг услышали друг друга, потому что оба были славные, хорошие, оглохшие в шуме люди.

      – А я все равно хотел обои менять, – сказал Николай. – Ты какие хочешь?

      – Мне все равно, – сказала Тоня. – Я только не люблю, когда салатовые.

      – Я тоже, – сказал он. – Салат, он зеленый, холодный. Не для семьи. И надо поискать дверные ручки, шпингалеты. Этим столько лет…

      – Я поищу, – сказала она. – Поезжу.

      И тогда он ее обнял.

      Она прижалась к нему и заплакала».

      Ну, а вот у Владимира Ивановича случился полный облом.

      «В дверях стояла широкая баба в перекошенной юбке и спортивной адидасовской куртке со следами выдранной с мясом молнии. У нее были набрякшие глаза («Базедова болезнь», – подумал Владимир Иванович) и сильно обвисший подбородок.

      – Извините, – сказал он. – Ольга Михайловна дома? – Как легко вспомнилось отчество, на раз.

      – Ну, – ответила баба.

      – Я тут проездом. Я ее одноклассник. Хотел встретиться. Когда она будет?

      – Кто? – спросила тетка, и в голосе ее был какой-то странный ядовитый смешок.

      – Ольга Михайловна. Оля…

      – Заходи, – сказала баба. Она повернулась спиной, и он увидел, что юбку ее крепко защемили ягодицы, и было в этом заде даже что-то величественное в его полном равнодушии к миру смотрящему.

      И он покорно шел за этим телосложением, испытывая перед ним даже некую робостью.

      – Ты как был дурак, Вовка, так им и остался, – говорила СКАЧАТЬ