Закон парности. Нина Соротокина

Чтение книги онлайн.

      Поводом к сближению послужило воспоминание об юности университетской, пастор учился в Галле, но, к удовольствию Никиты, знал и Геттингенский университет. Они с удовольствием обсудили студенческие традиции, экзамены, любимых педагогов и ночные попойки.

      – Неужели и вы пили, святой отец?

      – А как же? Кто из нас не был молодым? – весело отвечал пастор и тут же гасил улыбку – сан обязывал.

      Как выяснилось из разговора, пастор хотел быть юристом, но отец уговорил его избрать церковное поприще.

      – Да это было и не трудно, – подытожил он свой рассказ. – Вера всегда для меня была драгоценна.

      Никите очень хотелось спросить, как Тесин, немец, согласился быть пастором во враждебной армии, но боязнь показаться бесцеремонным умерила его любопытство. Но Тесин вдруг сам вышел на этот разговор, дорога вообще располагает к откровенности, а здесь симпатии к нему князя и отца Пантелеймона были очевидны. Это был не просто рассказ, но исповедь.

      – Всевышний послал мне суровое испытание, – начал он почти спокойно. – Когда ваш фельдмаршал предложил мне стать его личным пастором, это смутило меня до чрезвычайности. Как это можно – предать свою страну, народ, культуру? Конечно, я отказался. Тогда меня вызвали к самому графу Фермору, он повторил свое предложение. И тут же резко спросил: почему я отказываюсь? Перед этим разговором я не спал всю ночь, глаза были, знаете, воспалены, язык не ворочался. Но я ответил твердо, не могу, мол, быть предателем. – Лицо Тесина выражало сильнейшее волнение, видно, труден был этот вояж в недавнее прошлое, плечи его поднялись, из-за чего фигура стала еще уже, руки судорожно сжаты, он опять стоял перед фельдмаршалом и мучился все теми же проблемами. – Граф Фермор смотрел на меня строго, но я видел, чувствовал, ему тоже неловко, он слишком хорошо меня понимал. Он сам лифляндец, служит России, воюет с Россией… Он сказал мне строго: «Знаете ли вы, что я генерал-губернатор Пруссии? Прикажу, и сам придворный пастор Ован пойдет в мою армию!»

      Пастор вдруг застыл и исчез в голубиных высях, на лице его застыла полуулыбка, образовавшая у губ горькие и нежные складки.

      – Ну и что же? – не выдержал паузы отец Пантелеймон.

      – Как видите – согласился. Отец очень просил. Боялись ведь, кто знает, что дальше придет в голову русским… Ах, простите, – он смутился, понимая, что сказал лишнее.

      – Именно так, – поддержал его Никита. – Русские зачастую сами не знают, что придет им в голову через пять минут.

      – А зачастую вообще ничего не приходит, – поддержал отец Пантелеймон.

      – И знаете, я так рассудил, – продолжал Тесин, подбодренный последним замечанием. – Уж лучше я, чем кто-то другой. В моей душе нет злобы к… завоевавшим нас. Граф Фермор очень мягко поступил с моим городом, очень мягко, и я ему за это благодарен.

СКАЧАТЬ