Три ада русских царей. Геннадий Азин-Соколов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Первым вступил в спор-диалог Андрей Курбский, который из добровольной ссылки из Литвы пишет царю-государю: «Из-за притеснений тягчайших от власти твоей и от великого горя сердечного решусь сказать тебе, царь, хотя бы немногое».

      Я опускаю целый абзац, где идет иносказание и обращение к высокой религии и философии, хотя и в этом абзаце есть серьезные вопросы к Ивану Васильевичу – царю московскому.

      «В чем же провинились перед тобой и чем прогневили тебя христиане – соратники твои? Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, а у них же прежде в рабстве были предки наши?»

      Пересказывать, а тем более цитировать письмо, а его надо читать до последней строчки – это дело особое, вернее разговор особый и непростой.

      Мне же хочется обратить внимание, что бывший подданный царя и близкий человек к нему истинно обижен и за себя, и за своих товарищей, и за христиан Московского государства, которые терпят от Антихриста, который находится рядом с царем, нашептывает ему на ухо злокозненные слова (ложь) и губит людей своими наветами. Кто он? Курбский не раскрывает в письме – в первом послании. А что же Грозный? Царь Иван IV владеет пером мастерски и иезуитски отвечает князю Андрею в религиозном пафосе и дурмане (обвинение на обвинение со ссылками на Священное Писание): «Зачем ты, о князь, если мнишь себя благочестивым, отверг свою единородную душу? Чем ты заменишь ее в день Страшного суда?»

      Вы посмотрите, сколько с нашей точки зрения религиозного пафоса, а ведь для обоих пишущих – это вера, это так они пекутся о душе (так они воспитаны).

      В чем дело? А в том, что: «Отрекшись от нас, – пишет Грозный, – нарушив крестное целование, подражая бесам (опять религия), раскинули против нас различные сети…»

      Эта часть ответа касается личной обиды Курбского. А затем царь Иван рассказывает о своей политике, о становлении Московского государства… Он в строчках своему оппозиционеру (по сути, первому диссиденту российскому) передает для Европы течение политического и экономического строя, его укрепления во имя укрепления Московского государства.

      Грозный параллельно пытается и рассказать (показать) о своем правлении, и оправдать его для Европы и истории. Смелый шаг самодержца.

      Нетерпеливый читатель может вопросить: «Что так долго о Грозном, если речь идет о Годунове?» А потому, уважаемый читатель, что Годунов вышел из этой эпохи, он был свидетелем и этой переписки, и опричнины, и царской милости, и немилости.

      Родственник и регент

      Эпоха, в которой он рос и мужал, созревал как политик, не могла пройти бесследно, не могла не повлиять и на характер, и на политику. Тем более что долгое время – 14 лет – он формально был вторым лицом, регентом при царе Федоре Ивановиче – сыне все-таки Ивана Грозного. И это тоже сыграло определенную роль в окончательном формировании как человеческой натуры, так и мировоззрения СКАЧАТЬ