Сиреневое облако. Сны или явь: что выбираешь ты?. Федор Ахмелюк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по ней предстояло возвращаться… Точнее, как, по ней – она связывала с миром маленькие подгорные улицы, вроде Теплой, Мартовской или Электрификации.

      Вообще, он не любил вручать заказные как таковые, а в особенности – «милым молодым девушкам». Потому что «милые молодые девушки» ему, как правило, просто не открывали по понятным причинам, а если открывали – где-то внутри начинало шевелиться непонятное тоскливое чувство, оставлявшее после себя горький осадок, что это вообще было, он и сам не мог себе объяснить, но факт один – подобных ситуаций Макс избегал как чуму.

      Сотовкин бормотал про себя адреса и фамилии подписчиков, так как подписывать каждый экземпляр газеты ему в этот день как-то стало лень. «Черников – Выездная, 48… Терновский – Выездная, 42… Глухов – Выездная, 40, квартира 2…». Помимо «Луча», в сумке ждали своего часа почти сорок заказных и примерно вдвое больше простых писем, две простые бандероли, десятка два извещений, журналы – один для автомобилистов, один для молодых родителей и еще один для рыбаков, – и, кажется, все. И это проклятое письмо на Рыбацкую, двадцать девять – совсем недалеко от дома. Нет, ну можно, конечно, сказать, что этой вашей Камелиной Ю. В. просто не было дома. Можно сказать, что перепутал ее с Камелиной И. Р. с Ивового переулка, 29. (Хотя хрен редьки не слаще: кто такая Камелина И. Р., знали слишком многие, эта И.Р. пела в Доме культуры и наверняка была тайной мечтой десятков таких же невостребованных понурых тел, как Сотовкин). Наконец, есть еще мужик по фамилии Камелин, тоже на Рыбацкой, 60, квартира 2. Но тому вообще в жизни ничего не ходило, кроме платежек за электричество. Второй вариант после минутного размышления отпал: Сотовкин начисто забыл, что перекидывал письма для этой самой И.Р. почтальону, ходившему в дом культуры, а еще этот почтальон вроде бы как с ней, это самое, встречался. Повезло чуваку, чего ж. Хотя куда Сотовкину до него – этот самый почтальон тоже в городе не последний человек: пишет в «Луч», еще что-то там мутит, и зачем ему вообще сдалась эта почта – непонятно. Для души, что ли?

      Шелестели шинами автомобили по Луговой, разбрызгивая бурую жижу из растаявшего снега, песка и дорожной пыли. Обрызгивали высившиеся вдоль дороги сугробы. Понуро скрючились чахлые американские клены вдоль тротуара. Луговая – улица, жители которой хронически страдали неимением почтовых ящиков, а те, у кого они были, умудрялись привести их в такое состояние и повесить так, что спокойный как питон Сотовкин готов был разнести их заборы кувалдой в щепки. Так… Луговая, тридцать восемь: заказное. Не было дома – так вон и замок на двери висит, а значит, идите лесом, нет дома адресата, значит, нет дома, а я его искать по всему земному шару не обязан, мне за это не платят. Извещение оторвано и воткнуто в щель между калиткой и косяком. Луговая, тридцать четыре, квартира три: никто не живет и вообще дом этот расселен года три назад…

      Страшный дом номер 29 с его милой, вроде бы, СКАЧАТЬ