«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы. Елизавета Глинка

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Людка немного успокоилась и положила их в тумбочку около кровати.

      Кровила она сильно. В роддом ее отвезли потому, что другие обитатели вокзала решили – у нее выкидыш.

      Выкидыша не было, а был запущенный рак шейки матки. Кто-то из роддома вспомнил о нас. Людка не сопротивлялась только от сильной слабости – всей ее натуре претило пребывание в «режимном учреждении», как она нас называла.

      – Я, Петровна, долго тут не могу. А на вокзале лет с десяти – двенадцати. Мать умерла, потом отец дом поджег по пьяни, но меня не бросил. И уехали мы в Киев.

      – Ты мать помнишь?

      – Помню, – плачет. – Она тоже по-женски болела. Хорошая она была.

      После осмотра становится ясно, что и у Люды когда-то были роды. Спрашиваю. Отвечает, что родила больную девочку, которая умерла на третий день после родов. Похоронила ее рядом с матерью.

      Правда у бездомных часто перемежается с вымыслом, поэтому докопаться до истины достаточно трудно.

      – Ты что, ездишь на кладбище?

      – Я ж не дикарь какой, Петровна. У нас все как у людей. Езжу. На Пасху. В плацкарте. В Житомирскую область – оттуда мы.

      – А муж был у тебя? Ну, отец ребенка кто был?

      – Да так, не стоит говорить о нем. А замуж я не могу, документов нету.

      – Как ты жила?

      – Как все.

      Понимаю, что разговорить ее не удается, и встаю.

      – Погоди. У тебя помада есть? А то тут лежу вся такая страшная.

      Приношу ей свою помаду.

      – Тон не мой. Я поярче люблю. А фирма хорошая. Разбираюсь я в этом. Год назад еще торговала косметикой. На рынке стояла. Сейчас не могу уже.

      – Люд, а ты знаешь, что с тобой?

      – По-женски что-то. Может, климакс.

      – Ты хочешь знать свой диагноз?

      Она замолчала на какое-то время. Взяла зеркало, осмотрела себя с новой помадой. Потом спросила:

      – А мне надо знать? Это изменит что-нибудь?

      Я была не готова к такому ответу.

      – В твоем случае ничего не изменит.

      – Вот и хорошо. Не будем тогда о грустном.

      Вот такие они, бомжи. Вроде косят под дураков, а иногда пробивается среди всего напускного такое понимание ситуации, которое не всякому глубоко образованному интеллигенту доступно.

      – Людка, а ты любила?

      – Ага. А он меня бросил, гад. На картошку променял.

      – Почему на картошку?

      Людка плачет опять.

      – Дом нашел брошенный около Прилук. И ушел. Картошку сажать. А мы вместе жили.

      – На вокзале?

      – Вот ты говоришь, на вокзале, на вокзале. А я не пью, не курю, – при этом она очень выразительно посмотрела на пачку сигарет у меня на столе. Я почувствовала себя падшей. Правда. – В церкву хожу иногда. И на вокзале не под платформой живу.

      – А где?

      Людка поправила рукой свой обритый ежик волос, тряхнула плечами и гордо ответила:

      – В зале повышенной комфортности. СКАЧАТЬ