Генетика этики и эстетики. В. П. Эфроимсон

Чтение книги онлайн.

      Просто символично, что самое могучее существо, хищник, который живет среди беззащитных жертв, не может одержать эволюционную или популяционную победу только потому, что плохо заботится о потомстве. В качестве контраста можно привести маленькую газель Томпсона; при появлении хищника газель сразу прыгает на всех четырех ногах вверх, так что ее в саваннах видно за полтора километра; прыгнувшая вверх газель тем самым подвергает себя отчаянной опасности, но зато стадо получает мгновенное предупреждение. Газель Томпсона необычайно многочисленна как вид.

      Отметим, кстати, что древняя формула «человек человеку – волк» является клеветой на волков, которые очень миролюбивы друг по отношению к другу и даже в борьбе за самку ведут себя, если так можно выразить-с я, рыцарски: признавший себя побежденным подставляет шею под укус, как бы поднимает руки вверх, и победитель тут же прекращает драку.

      Эволюционные механизмы ограничения внутривидовой борьбы почти бесчисленны.

      С.А. Северцов (1951), изучая эволюцию рогов у оленей и полорогих, пришел к выводу о том, что половой отбор создает «турнирное» оружие, позволяющее победить сопротивление соперника и прогнать его, не умерщвляя.

      «У оленей турнирный характер достигается ветвлением рогов, у полорогих изменением способа боя и приобретением такой формы рогов, при которой опасный для жизни укол рогов делается невозможным». Северцов различает восемь способов драк между самцами, причем безопасное для соперника дуэльное применение рогов сменяется, например у полорогих, при нападении хищника смертельным ударом острым концом рогов снизу вверх и вперед.

      Самоочевидно, что, отправляясь в мир диких животных в поисках доброго начала, мы встретимся с бесчисленными примерами злого начала. Не будем считать злым началом межвидовую борьбу, плотоядность. Дикие, хищные звери охотятся не из злобы, а потому, что им иначе не прожить, точно также, как травоядные уничтожают растения не из злобы, а из-за голода. Мы вправе ограничиться тем, что происходит внутри сообществ высших животных.

      «На куске шелковой материи, взятой во время последней войны во дворце китайского императора, была изображена акула, пожирающая крокодила, глотающего змею, пожирающую орла, который терзает ласточку, клюющую червя. Вся природа пожирает и пожираема. Она состоит из хищников и жертв» (Гюго В. «Труженики моря»). В картине только не хватает человека, вылавливающего акулу и пожирающего ее плавники, а главное, не хватает и длинной цепочки жертв, следующих за пожираемым червем, которому, кстати, достанется человек. Но ведь с таким же успехом в качестве хищников можно представить и травоядных, да и жизнь вообще, начиная с вирусов и бактерий, невозможна без пожирания живого. Речь идет затем и об уровне эксплуатации человека человеком, об уровне порабощения. Создается неудержимая система, с одной стороны, противоречий в верхних прослойках СКАЧАТЬ