Записки институтки. Честный рассказ о самой себе. Лидия Чарская

Чтение книги онлайн.

      – А куды ж я с ней денусь? Еще от начальства влетит, беда будет. Нет, барышня, отнесу-ка я ее в сад на прежнее место… И что за птицу вы облагодетельствовали! Ведь падаль жрет, – у, глазастая! – И Феня потащила нашу протеже из класса, куда в этот миг входила инспектриса.

      Мы снова присмирели, предчувствуя грозу.

      Худая, длинная, как жердь, инспектриса производила впечатление старушки, но двигалась она быстро и живо, поспевая всюду.

      Тон ее был раздражительный, сухой, придирчивый. Мы ненавидели ее за ее брезгливое пиление.

      Худая фигурка в синем шелковом платье с массой медалей у левого плеча грозно предстала поднявшемуся со своих скамеек классу.

      – Кто осмелился принести в класс ворону? – резко прозвучал среди восстановившейся мигом тишины ее визгливый голос.

      Молчание.

      – Кто? – снова повторила инспектриса.

      Новое молчание было ответом.

      – Что же, у вас языков нет? – еще грознее наступала она. – Я требую, чтобы виновная призналась.

      – Мы все, все виноваты, – раздались одиночные голоса.

      – Все! – хором повторил весь класс.

      – Трогательное единодушие, – проговорила с недоброй усмешкой инспектриса, – но будьте уверены, я все узнаю, и виновная будет строго наказана.

      – Маркова насплетничает, непременно насплетничает, – зашептали девочки, когда инспектриса вышла из класса, а мы стали спускаться с лестницы.

      Меня охватил внезапный страх за милую княжну, согласившуюся на защиту и покрывательство класса. Я предвидела, что княжне это не пройдет даром.

      «Крошка непременно выдаст», – подумала я, и вдруг внезапная мысль осенила меня. Я слишком еще любила княжну, чтобы колебаться.

      И, не откладывая в долгий ящик своего решения, я незаметно выскользнула из пар и бегом возвратилась обратно, делая вид, что позабыла что-то в классе.

      Там, подождав немного, когда, по моему мнению, «седьмушки» достигли столовой, я быстро направилась через длинный коридор на половину старших, в так называемый «колбасный переулок», где жила инспектриса. Почему он назывался колбасным, я до сих пор себе не уяснила, да и вряд ли кто из институток мог бы это сделать. Там находились комнаты классных дам, и в том числе комната инспектрисы. Я со страхом остановилась у двери, трижды торопливо прочла: «Господи, помяни царя Давида и всю кротость его!» – как меня учила няня делать в трудные минуты жизни, – и постучала в дверь с вопросом: «Puis-je entrer» (могу войти)?

      – Entrez (войдите)! – прозвучало в ответ, и я робко вошла.

      Комнатка инспектрисы, разделенная пополам невысокой драпировкой темно-малинового цвета, поразила меня своей уютностью. Там стояла очень хорошенькая мебель, лежал персидский ковер, висели на стенах группы институток и портрет начальницы, сделанный поразительно удачно.

      Сама m-lle Еленина – так звали инспектрису – сидела за маленьким ломберным столиком, накрытым СКАЧАТЬ