Жизнь идиота. Илья Бояшов

Чтение книги онлайн.

      Позвонили.

      – Так! – распахнув дверь, гаркнула известная на всю страну актриса. – Ты – Петрик! – показала на классика. – А ты – Конек-Горбунок! – показала на московского редактора. – Одеколона вам не будет. Пошли отсюда на (бранное слово)!

      Весь обратный путь два деятеля культуры молчали…

      Прозаик Михаил Демиденко являлся почетным ресторанным гостем. Когда он крепко закладывал за воротник (что не так уж и редко случалось), начинались скандалы, разборки и прочие развлечения.

      Автор знаменитого в свое время «Дневника пройдохи Ке», востоковед, китаист, еще успел повоевать и на корейской войне – был шпионом, дипломатом, спецназовцем; впрочем, кем только дядя Миша не был.

      Вернувшись из очередной командировки (в Кампучии он помогал свергать режим Пол Пота), дядя Миша привез целый чемодан тамошних кампучийских долларов.

      В долларах был весь ресторан. Дядя Миша их дарил, раскидывал. Оставлял на столах. Ясное дело, эти доллары были никому не нужны – вот писатель-спецназовец и веселился.

      Когда он в изрядном подпитии покидал писательский дом, то видел, как деньги уборщицы просто выметали.

      Наутро, вернувшись, он застал одного из своих приятелей, у которого никогда не водилось «тугриков», за ресторанным столом. Тот заказывал себе поистине царский обед, как говорится, «двести грамм… и закусить».

      «Приболевшего» после вчерашнего дядю Мишу алкаш-приятель встретил словно отца родного, чему подозрительный, как все шпионы, Демиденко несколько удивился.

      Но долго ему не пришлось дознаваться, откуда богатство. Угостив изможденного мэтра «холодной, двойной очистки, московской», приятель добродушно поведал, что собрал раскиданные благодетелем кампучийские билеты и отнес их какому-то предприимчивому нумизмату, тот отвалил за них приличную сумму.

      – Да и не только я относил! – воскликнул друг. – Тут многие этим занялись. Коллекционеры твои раритеты с руками отрывают.

      Взревев, дядя Миша бросился к мусорным бачкам, но было поздно.

      Как всякий образованный человек, дядя Миша умудрялся повсюду вставлять бранное словцо.

      Довлатов в свое время дал ему такую исчерпывающую характеристику: «Я спросил писателя Демиденко, какой фирмы его пишущая машинка. “Рейн (бранное слово), металл, на (бранное слово)”, – ответил тот».

      Однажды Демиденко разогнал даже видавших виды сотоварищей одним-единственным вопросом:

      – Что такое дао?

      Тем, кто не знал – а таковых было большинство, – дядя Миша старался дать в ухо.

      Неудивительно, что ресторан начал пустеть на глазах. Запахло очередным скандалом.

      Не помню, как я ему подвернулся, но на вопрос успел пробормотать, что знаю.

      Удивительно, дальнейшей экзаменовки не последовало. СКАЧАТЬ